Лабиринт

Глава 21 ЗАКОВАННЫЙ В ЖЕЛЕЗО

Готовясь к битве, Баслов приступил к возведению баррикад напротив заблокированных механиками входов на базу. Бессмысленность подобных действий была ясна каждому, кто хотя бы раз ощутил на себе действие используемого пришельцами инфразвукового поля. Тем не менее люди с готовностью принялись за дело – томительное ожидание неминуемой развязки было невыносимо.

Механики только наблюдали за деятельностью людей, не пытаясь вмешаться Они ждали утра, когда выстроенная дорога соединит их с городом.

В ангаре шла интенсивная работа по переустройству корпуса механика. Чтобы освободить место для человека, из груди механика были удалены несколько блоков, которые, по мнению специалистов, содержали в себе вспомогательные и дублирующие системы, и сломаны перегородки между ячейками, в которых они размещались. Образовавшуюся камеру, в которую, скорчившись, подтянув колени к груди, с трудом мог втиснуться человек, покрыли изнутри двойным слоем амортизирующего пластика. Сложнее оказалось решить проблему доступа воздуха в камеру. Закрывавшие ее защитные пластины были настолько прочными, что проделать в них отверстия не удавалось ни одним из имевшихся инструментов.

В итоге решили просто не подгонять щитки слишком плотно корпусу, что, конечно, делало механика более уязвимым, но то же время позволило бы находящемуся в нем человеку дышать.

Находящийся в госпитале Клавдии Колышко уже пришел в сознание и чувствовал себя значительно лучше. Узнав о том, что происходит, он потребовал, чтобы его усадили в кресло-каталку и отвезли в ангар. Теперь все работы шли под его непосредственным наблюдением и руководством. Лицо ученого было бледным и осунувшимся; время от времени, стараясь, чтобы никто этого не заметил, он глотал лекарство. Но ум его, как и прежде, был острым, и ни одна самая незначительная деталь не ускользала от его пристального внимания.

Вейзель примерил на голову Бориса обруч от системы сканирования памяти и подогнал его по размеру. Еще раз проверив крепление датчиков на внешней и внутренней поверхностях обруча, он подсоединил его к гнезду, в котором прежде находилась матрица.

– Готово? – спросил Киванов.

Он заметно нервничал, наблюдая за торопливыми приготовлениями.

– Все, что в наших силах, мы сделали, – ответил Вейзель. – Однако...

– Однако, чем вся эта затея закончится, вы сказать не можете, – закончил фразу Борис.

Изображая виноватую улыбку, Вейзель чуть приподнял уголки губ.

– Тогда не будем терять время, а посмотрим, что получится. – Киванов решительно направился к механику.

Жизни в металлическом корпусе, распластанном на брезенте, было не больше, чем в любой другой груде железа.

– Что-то не верится, что он сможет сдвинуться с места, – с сомнением покачал головой Киванов.

– Одну минуту, – остановил его Колышко. – Мы подсоединили к сканирующему контуру выключатель, с помощью которого вы сами включите его, когда будет закрыта камера. Но трудно сказать, сумеете ли вы сами отключить его. Если вам удастся войти в плотный нейроконтакт с чувственным контуром корпуса механика, то скорее всего вы полностью утратите контроль над собственным телом.

– Что ж, в таком случае придется кому-то потом вытащить меня оттуда, – изобразил на лице улыбку Борис.

Киванов сначала сел в приготовленную для него камеру затем, укладываясь на бок, стал постепенно втискивать в нее свое большое, плотное тело. Пространство камеры казалось слишком маленьким для взрослого мужчины, но, провозившись минут пять, Борис с помощью обступивших его со всех сторон ассистентов, все же разместился в ней, свернувшись подобно зародышу в утробе.

– Не слишком просторно, но в целом уютно, – пошутил Борис, когда Вейзель наклонился, чтобы поправить у него на голове сканирующий обруч.

Закончив с обручем, Вейзель вложил в руку Киванова шнур с клавишей выключателя на конце.

Когда сверху его прикрыли широкой металлической пластиной и стали закреплять ее по бокам, Борис согнал с лица притворно беззаботную улыбочку и судорожно сглотнул. В полной темноте, закрытый в камере, давящей на него со всех сторон, слушая приглушенные удары по корпусу каких-то металлических инструментов, он вдруг почувствовал приступ жуткого ужаса, растекшегося по телу нестерпимой слабостью. Ему стало казаться, что воздуха в камере не хватает, колени и локти сами собой напряглись и уперлись в стены, пытаясь отодвинуть их. Киванов сделал глубокий вдох, задержал дыхание и, хотя и без того ровным счетом ничего не видел, плотно закрыл глаза.

Он увидел светящиеся стеклянные стены Лабиринта. Он снова должен был идти по его запутанным, переплетающимся ходам, которые уводили все дальше, все глубже в бездну безнадежности... Или это был не Лабиринт, а нейросеть механика, в которую он уже, незаметно для себя, скользнул? Киванов осторожно провел пальцем по лежавшей в ладони клавише, чтобы убедиться, что она пока еще не включена.