Лабиринт

На холме возникла суматоха. Два солдата устремились за мальчишкой, но тот был проворнее и не спотыкался на знакомой до камушка земле. Отягощенным оружием взрослым мужчинам не угнаться было за одиннадцатилеткой. Элэйс беззвучно торопила мальчика, через канавы бежавшего к лесу.

Поняв, что упускает добычу, Ориана послала в погоню Франсуа. Его конь прогрохотал копытами по тропе, спотыкаясь и оскальзываясь на сухой земле, но быстро сокращая расстояние. Он почти настиг мальчика, когда Сажье метнулся в густые кусты.

Элэйс поняла, что Сажье бежит к болотистому берегу Од. Там в реку впадало несколько ручьев, и земля зеленела, как весенняя поляна, но под травой скрывалась смертельная топь. Местные туда не ходили.

Она высунулась из-за дерева, чтобы лучше видеть. Франсуа то ли не понял, что задумал Сажье, то ли не решился остановиться. Он пришпорил лошадь.

«Догонит…»

Сажье споткнулся, но удержался на ногах и помчался дальше, виляя между кустами, уводя преследователя в заросли черничника и чертополоха.

Внезапно у Франсуа вырвался сердитый вскрик, который тут же сменился испуганным воплем. Задние ноги лошади увязли в топкой грязи. Животное забилось, но каждый рывок только погружал его глубже в предательскую трясину.

Франсуа выскочил из седла, надеясь добраться до твердой земли, но и его тело погружалось все глубже. На мгновенье показались кончики его пальцев — и скрылись.

Стало тихо. Кажется, умолкли даже птицы. Трепеща за судьбу Сажье, она шагнула вперед — и тут же увидела мальчика. Лицо его было пепельно-серым, нижняя губа дрожала, но он так и не выпустил из рук деревянного ящичка.

— Я завел его в болото, — сказал он.

Элэйс взяла его за плечи.

— Я видела. Молодец.

— Он тоже был предателем?

Она кивнула.

— Наверно, Эсклармонда об этом и пыталась нас предупредить.

Элэйс сжала губы, радуясь, что отец так и не узнал о предательстве своего воспитанника. Она выбросила из головы эту мысль.

— А вот ты о чем думал, Сажье? Как тебе пришло в голову выносить какую-то коробочку! Ты едва не погиб из-за нее!

—  Meninaвелела мне ее сберечь.

Сажье перехватил коробочку так, чтобы с двух сторон сжать ее пальцами. Раздался резкий щелчок, и внизу открылось неглубокое плоское отделение. Мальчик вытащил из него клочок ткани.

— Это карта. Meninaсказала, она нам понадобится.

Элэйс мгновенно поняла.

— Она не собиралась идти с нами? — тяжело сказала она, чувствуя, как в глазах копятся слезы.

Сажье помотал головой.

— Почему она мне не сказала? — У Элэйс дрожал голос. — Она мне не доверяет?

— Ты бы ее не отпустила.

Элэйс прижалась лбом к дереву. Огромность предстоящего дела ошеломила ее. Без Эсклармонды, где она возьмет силы справиться с тем, что от нее требовалось? Сажье, словно угадав ее мысли, сказал:

— Я позабочусь о тебе. И ведь это не так уж долго. Отдадим Арифу «Книгу Слов» и вернемся за ней. Si es atal es atal.Что будет, то будет.

— Всем бы нам быть такими мудрыми, как ты…

Мальчик вспыхнул.

— Вот куда нам надо. — Он указал точку на карте. — Здесь не написано, но menina говорила, деревня называется Лос Серес.

«Ну конечно. Не только имя стражей, но и название места…»

— Видишь, — продолжал он. — Это в горах Сабарте.

Элэйс послушно кивала.

— Да-да… Кажется, вижу.

Часть III ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОРЫ

ГЛАВА 63 ГОРЫ САБАРТЕ, пятница, 8 июля 2005

Одрик Бальярд сидел за столом из темного полированного дерева. Дом его стоял в тени горы. Потолок низко нависал над головой, а пол был выложен большими квадратными плитками цвета здешних гор. Одрик не любил перемен. Здесь, вдали от цивилизации, не было ни электричества, ни водопровода, ни машин и телефонов. Только тиканье больших стенных часов отмечало время.

На столе стояла керосиновая лампа — сейчас погашенная. Стеклянный графин, почти до краев полный гиньолета, наполнял комнату тонким ароматом вишневой настойки. На Дальней стороне стола стояли на подносе два стакана, неоткупоренная бутылка красного вина и коробочка сдобного печенья, прикрытая белой льняной салфеткой.

Бальярд распахнул ставни, чтобы увидеть рассвет. Весной деревья на околице деревушки покрывались белыми и серебристыми бутонами, с изгородей и откосов робко выглядывали желтые и розовые цветы. Но в середине лета краски выгорали, и оставалась только тусклая зелень горных пастбищ — неизменных свидетелей его долгой жизни.

Занавеска отделяла спальню от большой комнаты. Вся задняя стенка была занята узкими полочками — теперь почти пустыми. Старинная ступка и пестик, пара мисок и ковш, несколько кувшинов… И книги: написанные им самим и великие голоса катарской истории — Дельтей, Дювернуа, Нелли, Марти, Бренон, Рокетт. Труды по арабской философии соседствовали с переводами древнеиудейских текстов и монографиями древних и современных авторов. Ряд книжечек в бумажных обложках, неуместных в этом окружении, заполнил место, прежде отведенное для сборников травных настоев и бальзамов.

Он приготовился к ожиданию.

Бальярд поднес к губам стакан и сделал большой глоток.