Лабиринт

Полыхая от злости и бессилия, Вика схватила телефонную трубку, позвонила по очереди Настене и Катюхе, наорала на них ни за что ни про что, велела вечером причаливать к их знаменитым скамейкам у дуба в скверике, куда к определенному часу стекались подростки со всего микрорайона, а сама села за уроки. Перед родителями и учителями она разыгрывала прилежание, иначе давно догадались бы, какой на самом деле образ жизни ведет примерная девочка. Отец наверняка убил бы ее, если б узнал, как она развлекается. Ему ж не положено по штату иметь дочурку, мягко сказать, с панели. Инструктор райкома партии, уже не правящей, правда, и даже на ладан дышащей, так тем более обязан, как жена Цезаря, быть вне подозрений.

Сам-то папочка не прочь вильнуть налево. Она в этом не сомневалась. Вешает матери лапшу на уши, мол, задерживается на совещаниях, а мать каждому его слову верит. Или не верит, да куда денешься? Все-таки квартира приличная, заказы выдают по средам и тряпками обеспечивают на распродажах, а летом в санаторий можно поехать. Не бросает же он ее, ночевать домой возвращается и не из дома — в дом тащит. Радости от их совместной жизни маловато, — да где ее отыщешь, эту радость-то?..

Мать быстро увяла, и постная она какая-то — кто на нее посмотрит? Одной куковать не сладко, а так все-таки мужик в доме и опять же — общественное положение…

К матери, единственной из всех, Вика испытывала жалость, а отец, хоть и видела его насквозь, все же вызывал у нее восхищение: ловчит, не попадается и, главное, никогда мать не оскорбляет. Делает вид, будто готов для нее в лепешку расшибиться, цветы и подарочки носит, да и ей кое-что перепадает. Ее-то отец по-настоящему любит, хвастается, что дочь у него красавица и умница, общественная деятельница в школе. И его стараниями все у нее есть: и шмотки импортные, и косметика, и маг, и видик, — а денег попросит, даст по секрету от матери. Чего же еще? Панин что надо! Раньше можно было и погордиться — в райкоме партии не последний человек, заведующим отделом обещали сделать. Но времена круто развернулись. Теперь лучше помалкивать, что отец у тебя партийный работник. Вот если бы депутат, как у Боба Катырёва, нынче в моде депутаты, они у власти.

Уроки не лезли Вике в голову. Она достала из потайного места за книгами дневник и шваркнула его на письменный стол. Никому из друзей свои душевные тайны она никогда не доверяла, знала, с кем дело имеет, а душу иногда так распирало, что казалось, не вывалишь тяжкий груз на бумагу, лопнет душа к чертовой бабушке…

Входная дверь хлопнула. Вика поняла, что мать вернулась с работы вместе с отцом. Это случалось редко. Даже поднатужившись, Вика не припомнила бы, когда это было в последний раз. Отец приходил поздно и быстро ложился спать.

— Дочка, ты дома? — позвал он ее из прихожей, и голос его звенел как литавры в оркестре, исполняющем праздничную музыку. — Топай на кухню, я сухую рыбку приволок, сейчас мы ее с пивком сжуем, а мама нам еще и креветочек сварит, она у нас золотко высшей пробы.

Вика вскочила из-за письменного стола, рада-радехонька, что сами родители освобождают ее от зубрежки. Математичка второй день больна, пока ее никто не заменяет, по истории ее спросили, литературу с географией она уже прочитала по учебнику, а еще завтра физкультура, тут учить нечего.

Покачивая бедрами и распустив по плечам длинные белые волосы, которые отец так любил гладить и наматывать жгутом на пальцы, Вика выплыла на кухню, чмокнула отца в щечку, пропела сладко:

— Ты у меня лучший папка в мире!

За похвалу да ласку отец мог расшибиться в лепешку, и Вика не упускала случая воспользоваться этой его слабостью. Схватила рыбину двумя пальчиками, шумно изобразила удовольствие, чокнулась с отцом кружкой пива и позвала мать:

— Маман, без тебя нет компании!

— Садитесь, девочки, — надкусывая сочную луковицу и сияя от наслаждения, предложил отец. — Я вам сейчас такое изложу, на ногах не удержитесь. Сигачева помнишь, Вера? — обратился он к матери. — Ну, шустрый такой, в очках, интеллигент, все хотел обойти меня в начальники… А почуял, что ветер переменился, подался в райсовет. Изображал из себя демократа. Расчет верный: депутаты практической работы не знают, им аппаратчики на первых норах позарез нужны, особливо лояльные. Ну и попер Сигач в гору. Смотрю, его уж там в начальники выдвигают. Ну а он еще кочевряжится, пожелал выборов на альтернативной основе, по новой моде…

Отец, как семечки, лузгал мелкие креветки, сок стекал с его губ и пальцев, приходилось придвигаться поближе к столу, чтоб не капнуло на брюки.