Лабиринт №7

– Амулет, – произнес Сергей первое, что пришло в голову.

– Какой? – насторожился дед.

– Да так, бабушка подарила. Давай-ка по завершающей! – чокнулись, выпили, крякнули.

– Побалуй меня еще одним ответом, – подал голос странник.

– Валяй!

– Я часто вижу во сне красивую женщину с дочерью-подростком…

– Грибов меньше есть надоть! Эта история, милой, из другой книги.

– Из какой книги? – не понял странник.

– Ясно – какой! Книги судеб. Но тебе теперь туда хода нет. Разве что до смотрителей дорастешь. Да и тогда не будет, – добавил он, подумав. – У нас что? Беспристрастность. Ты не сможешь.

– Точно – не смогу. Твоя жизнь лишена удовольствий.

– Удовольствие – это мирское слово. Мы приобщаемся к благодати. Согласно восточным культам…

Но Сергея больше не интересовали отвлеченные темы.

– Тогда расскажи про другую. Ту – с каштановой гривой волос. Знаешь?

– Знаю. Про это можно. Но я не буду.

– Как – можно?

– Твоим усердием и прилежанием.

Сергей представил, как прилежно доставляет удовольствие новообретенной подруге, и горько усмехнулся.

– Вот еще что запомни. – не заметил дед его уныния. – В этом прошедшем ты ее уже потерял. Только в том будущем у тебя еще все впереди. Стремись! Ну, все! Мне на прогулку пора. Скажешь Павлуше, чтоб водку компенсировал… Да, вот еще что, – сказал старик на прощанье. – Быть может судьба дает тебе шанс избавиться от прошлого, и надо просто идти вперед…

– А я не хочу! – ответил гость и закрыл дверь.

Бой кипел у стен семивратных Фив. Уже пали, убив друг друга дети царя Эдипа – Полиник и Этеокл. Пали Гиппемедонт и Пройд, непобедимый Тидей был ранен насмерть могучим Меланиппом. Но прежде, чем испустить дух, метнул копье Тидей, и оно пронзило сердце его убийцы.

Афина-Паллада, увидев кровь на доспехах Тидея, вернулась к отцу и умолила Зевса спасти ее любимца. Поспешила богиня к битве. В то время Амфиорай уже отрубил голову Меланиппу и бросил ее умирающему Тидею. В безумной ярости схватил ее герой, разбил череп и, как зверь, стал лакать мозг своего врага. Содрогнулась Афина и бросилась прочь, уступив Тидея мгле Аида.

Сергей забежал домой за дорожной сумкой и уже в прихожей услышал, как жужжит и ползает забытый на столе мобильник. Поднял его, включил, сказал:

– У меня зазвонил телефон…

– Кто говорит? Слон! – услышал голос своего бывшего босса. – Привет! Это Михаил. Ты как?

– Вопрос слишком общий, – повторил Сергей слова смотрителя.

– Согласен. Я тебе, собственно, вот о чем. У нас тут ЧП. В установку для производства кремов некто гвоздик уронил. Представляешь, что стало с аппаратом на пяти тысячах оборотов?

– Невосполнимые потери.

– В размере 150 000 у.е. Мы провели расследование с привлечением независимых структур. Оказался главный технолог. А ему наши доблестные конкуренты платили, чтобы он всех стравил и все испортил. Соплеменники, блин, от слова «сопли»!… Возвращайся, а?

– У меня уже совсем другие планы. Извини.

– Жаль! А знаешь еще что? Наша Евдокия как вредителя этого нашли, разобрались и на деньги поставили, тут же к нему и подалась.

– «И милость к падшим призывал…»

– Вот именно. Видно, планида у нее такая. Передумаешь – приходи.

– Безусловно! – Сергей отключился. Перезвонил Павлу, подхватил сумку с пожитками и вышел на улицу.

Он знал, что больше никогда уже сюда не вернется.

«Почему я хитрю уже с самим собой – сочиняю разные предлоги, чтобы только туда не ехать?» – подумал он и опять поймал себя на мысли, что боится и одновременно стремился в свой Город не потому, что, безусловно, хотел этого. А оттого, что в отголосках его памяти сохранилось нечто. И это нечто звало его за собой. В те самые уголки города и мира, которые все еще жили в закоулках его сознания. Кто знает, что на самом деле прячется в сердце человека?

– Приду навсегда, – шептал он, трясясь в вагоне электрички. – И буду жить в своем Городе. Начну новую главу этой злосчастной книги судеб. И по крайней мере в ее начале к моему окну будут слетаться белые голуби и чайка по имени Джонатан Левингстон. Напишу роман: «Любовь женщины как форма существования». А потом, когда настанет срок, пойду по дороге туда, где на утлом утесе кривляется странный паяц… – прошептал и удивился этому припадку романтизма. С чего бы?

Двери открылись.

Вокруг него снова жил город Бога Пта – столица Великой Империи, основать которую мог только посвященный. Он обступил его как лес. Оставалось только отыскать свою берлогу.