Лабиринт

Шляпа неотрывно следила, как Сара и Хряксон пятились назад. Следила, пока они окончательно не скрылись вдали. И тогда прокричала:

— Ах, как много вы знаете! Они воспользовались вашим советом!

— Хр-р-р, — мерным храпом ответил Мудрец. Он задремал, расслабившись после такой напряженной умственной работы.

Шляпа, склонив голову, подмигнула ему и проговорила:

— Это большая честь быть вашей шляпой.

— Хр-р-р, — согласился Мудрец.

Очень громкий голос

Однако после того, как Сара и Хряксон потеряли из виду

мудреца, они обнаружили, что снова могут продвигаться вперед обычным способом, а не пятясь задом наперед. Это было для них приятной новостью. Но не более того. Потому что теперь они оказались в Лабиринте из живых изгородей, которые то и дело либо петляли направо или налево, либо так часто поворачивали назад, что замок ни на капельку не становился к ним ближе. Часто они видели его поверх зарослей — его шпили и башни, но как бы они ни спешили и сколько бы ни прошли, он оставался на недосягаемом расстоянии от них.

Сара все еще была под впечатлением от слов Мудреца.

— Хряксон, — спросила она, — как бы вы ответили на такой вопрос: когда человек говорит разумные вещи, а когда несет вздор?

Хряксон пожал плечами.

— Откуда мне знать? Хряксон знает одно: мы делаем вид, что идем куда надо, а на самом деле давно заблудились. Отпустите меня домой.

— Ни за какие коврижки. Пока не дойдем до замка, мы с тобой — не-разлей-вода, — сказала Сара и подумала о том, сколько времени у нее осталось.

— Ха! — довольно недружелюбно фыркнул Хряксон.

Но его драгоценные безделушки пока что в ее руках. И он не получит их, пока не отыщется Тоби. И пока эти пустышки у нее в руках, решила Сара, никакая сила на свете на заставит Хряксона бросить ее…

Аллея, поворот, снова аллея, тупик, каменная колонна, аллея, изваяния, еще поворот, еще аллея — и снова в никуда. Сара подумала, что это какая-то замкнутая система, из которой вообще нет выхода. А есть один лишь вход — ваза на мраморном столе. Скорее всего, это одна из штучек Джарефа, которую он придумал, чтобы отнять все оставшееся время. Но если это так, тогда… Она вздрогнула. Хватит ли у нее мужества вернуться обратно к той вазе, и снова по лестнице, и снова по этому кошмарному подземелью?

Значит, снова вниз, вниз, вниз…

Она припомнила те Руки, и темницу, и жуткую кромсающую машину, и Джарефа в нищенском наряде. Вспомнила фразу, которую ее мама однажды прочитала из какой-то книжки ей вслух. Мама всегда так поступала, когда находила для себя в книге что-то любопытное. Вот эта фраза: Когда разговариваешь с нищим, помни: может оказаться, что это переодетый Господь. Когда Сара снова встретится с мамой, она обязательно повторит эти слова и продолжит: …или это просто-напросто Король домовых.

Сара пожала плечами. Как она могла надеяться, что от Джарефа можно ожидать чего-нибудь порядочного? Он опасен и очень силен — это точно. Но все-таки он слишком любит это — пускать пыль в глаза, и, значит, он обманщик. У него есть уже кой-какие отработанные приемчики, в чем она неоднократно убеждалась. К тому же он довольно-таки привлекательный. Но уважать такого — а уж тем более восхищаться им, — простите! Самое лестное слово, которым можно его обозвать, — ГРУБИЯН.

Аллея, поворот, аллея… И все это между плотными рядами живой изгороди, когда абсолютно не видно, что происходит за соседним поворотом…

Хряксон какое-то время шел молча. Потом он спросил:

— Почему ты сказала, что я твой друг?

— Потому что это так и есть на самом деле, — призналась Сара. — До настоящего друга вам, может, и далеко, но вы — единственный, кто со мной в этом месте.

Хряксон подумал-подумал и проговорил:

— У меня никогда прежде не было друга.

Неистовый душераздирающий рев раздался откуда-то поблизости. Сара и ее спутник на мгновение замерли. Потом Хряксон повертелся из стороны в сторону и с криком: Береги наше добро! — пустился наутек.

Сара бросилась за ним, догнала и схватила за рукав.

— Эй, погодите, — сердито произнесла она, — вы мне друг или нет?

Хряксон замялся, и тут снова воздух задрожал от разлитого в нем рева. Этого вполне хватило, чтобы Хряксон разобрался в своих чувствах.

— Нет, нет и еще раз нет! Хряксон никому не друг. Он любит только себя. Между прочим, как и все остальные. — Он вызволил свой рукав. — Хряксон — друг Хряксона! — прокричал он, убегая от Сары и от дикого рева.

— Хряксон! — позвала его девушка. Но человечек исчез среди зарослей. — Хряксон, ВЫ — трус!

Снова раздался оглушительный рев — звук был не громче и не слабее, чем в первый раз, и шел из того направления. Похоже, чудовище, которое издавало такие звуки, оставалось на одном и том же месте.

— Это уже хорошо, — громко проговорила Сара, чтобы подбодриться. — Поэтому нечего мне бояться. И что говорил Мудрец? Иногда здесь происходит совсем не то, что кажется.

Воздух наполнился ревом, словно целое стадо голодных львов зарычало разом.