Лабиринт

Роджер бродил по залу и то что-то напевал, то о чём-то спорил сам с собой. Чем больше я наблюдал за ним, тем острее понимал в какую передрягу угодил. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре пришло чувство голода. Съестного я с собой не брал, разве что во внутреннем кармане пиджака держал фляжку с коньяком. Пить из водоема, откровенно говоря, желания не было. И все же, когда в животе начало урчать, решил попробовать. Зачерпнув пригоршню холодной воды, я поднес ее ко рту, — без запаха, кажется нормальной, — и втянул жидкость губами. На вкус — обыкновенная вода. Напившись вволю, я поискал взглядом Роджера — тот угомонился и сидел у колонны.

— Какой был смысл собирать загадки? — спросил я, подойдя к нему. МакКейн неопределенно передернул плечам.

— Чтобы понять, — вяло отозвался искатель. — Научиться загадкам… — Он уставился пред собой и зашевелил губами.

— Так ты знал, что на обратном пути придется загадывать стражам? — удивился я.

Он покивал и указал на привратника.

— Они с двух сторон, я долго не мог сообразить… но я понял, да, понял… и сочинил много загадок, да-а… но золотой истукан отгадал все… а остальные я забыл… — Он закрыл лицо ладонями и заплакал.

Правду говорили о Роджере — умный парень, жаль, что для него все так повернулось…

Странно, но голод не отступал. Я вновь пил воду, но есть хотелось все равно. Может так и должно быть?.. Я спросил Роджера нормально ли это, он сказал, что после одного глотка забывает о еде на несколько дней.

Сделав очередной глоток, я прислушался к ощущениям. Ничего особенного. Я вновь задумался. Мысли приходили самые разные и… стоп! Мысли. Еще недавно я не мог выдавить из себя ни единой, а сейчас был совершенно спокоен, разум полонился идеями.

— МакКейн! Быстрей сюда! — позвал я, зачерпнув воды. Искатель лениво поплелся ко мне. — Пей! — велел я, подставив сложенные ковшиком ладони. Он с подозрением покосился на меня, но ничего не сказав, наклонился и, засопев, сделал несколько глотков. Я стряхнул влагу, пристально глядя на Роджера. Некоторое время в нем ничего не менялось. Затем парень вздрогнул, обхватил себя руками и испугано осмотрелся по сторонам. Поволока безумия в серых глазах сменилась недоумением.

— Роджер?

— Как же здесь холодно, — отозвался он, поежившись. Голос был тот же, но в нем появилась мягкость, осмысленность. Я достал фляжку с коньяком, свинтил колпачок и протянул МакКейну.

— Глотни, сейчас пиджак дам. — Он, дрожа, взял спиртное и впился губами в горлышко, глотнув, закашлялся.

— Зачем ты пошел в лабиринт? — я протянул ему пиджак, он благодарно кивнул, набросил на плечи, не выпуская фляги.

— Моя семья всю жизнь провела в бедности и унижениях. Я стремился к жизни, в которой ни в чём не стану нуждаться. — Он еще раз приложился к коньяку и вернул фляжку. — Спасибо… Никто не знал точно, что скрывает лабиринт, но я чувствовал: его секрет — шанс выбраться из злыдней. А когда понял, что к чему — было уже поздно.

Вода отражала искателя изнутри, его настоящие стремления. Каждый шел в надежде обогатиться, найти другую, лучшую жизнь. А впереди ждала встреча с самим собой. Пожалуй, это действительно сокровище — понять кто же ты, к чему стремишься.

Для Роджера главным была сытая, спокойная жизнь, и он, испив, получил то, за чем шел.

— А чего хотел ты? — спросил МакКенйн, оборвав мои размышления.

— Просто выполнить свою работу, — ответил я.

Роджер хмыкнул, и покосился на стражника Золотых Врат:

— Тогда пора заканчивать.

Едва в воображении родился образ, как рифмованные строчки покорно оплели его, надежно скрыв суть, и я двинулся к привратнику…

Прошло несколько дней, прежде чем шумиха вокруг МакКейна немного поутихла. Я отправил в управление телеграмму о закрытии дела, и собрался отбыть следующим днем.

Накануне отъезда, вечером, я собрал в таверне всех, с кем успел подружиться в Вильмоте, дабы отметить возвращение Роджера и под шумок — попрощаться.

И все же, не удержавшись, спозаранку, пока еще было время до поезда, отправился в лабиринт. Но, как и ожидал, коснувшись статуи, ответа привратника не услышал.