Лабиринт

— Так вы, стал быть, надумали вытащить тихоню Роджера, — с ноткой сомнения, произнес мой новый знакомец. — Скажу, как на духу: бросайте это дело. МакКейн ушел несколько месяцев назад, и, держу пари, здорово отощал, ха! — он звонко рассмеялся. — Посудите: без пищи и воды его могло спасти только чудо! — Григорий метнул в Франческо тяжелый взгляд, и тот проглотил смешок. — Впрочем, может быть, паршивец и жив… лабиринт более чем странное местечко, но лично я считаю — худышка отдал концы. А соваться за ним — бесполезная затея, но дело ваше… Могу только дать несколько скромных советов.

Заказав еще пива, я достал блокнот и обрубок карандаша.

Франческо рассказывал, что заметил одну любопытную особенность в словах привратников. По его мнению, напутствие после верного ответа стража Каменных врат — своего рода подсказка, как следует себя вести у следующего привратника. По словам искателя, когда он это понял, и следовал смыслу напутствий, то гораздо чаще добирался Бронзовых Врат, а однажды ему посчастливилось дойти и до Серебряных. Правда, понять о чем говорит сторож, удается не всегда. Иногда привратник говорил прямо, мол, залог удачного пути — внутренний покой, а порой настолько туманно, что и сотня мудрецов не разберет. Сложность загадок также самая разная. Могут идти три простых подряд, а в другой раз — на первых вратах можно голову сломать. Франческо знал нескольких парней, которым никогда не удавалось продвинуться и за первую дверь, сколько те ни пытались. Однажды искатель выкупил загадку у одного из тех ребят, и та оказалась просто неподъемной.

Начав вторую кружку, Франческо деловито окинул взглядом нас с Гришей и спросил, обратили ли мы внимание на статуи воинов с обратной стороны врат. Мы утвердительно кивнули. У искателя и на этот счет имелась версия — якобы, те привратники действовали раньше, а путь лежал наоборот: от Золотых Врат к Каменным, но смысл этого для Франческо был пока не ясен. Мне показалось, что в этом присутствует определенная логика.

Еще я узнал, что продолжать путь может только искатель, открывший первые врата, и хитрость многих новичков — объединяться в группы, чтобы выиграть время, — изначально обречена.

Мы еще недолго поговорили о лабиринте и его тайнах, а затем, распрощавшись, разбрелись по своим делам.

Я вернулся в гостиницу, решив остаток времени, до ужина, разобрать и осмыслить впечатления и записи.

Последующие пять дней были посвящены походам в лабиринт, и все они оказались безуспешны. Энтузиазм и задор во мне поугас, благоговейный трепет перед таинственным сооружением постепенно иссяк. Теперь это занятие больше напоминало надоедливую работу, нежели захватывающее приключение. Вещи удивительные, мистические, становятся серыми и будничными, когда сталкиваешься с ними постоянно.

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Я понял, что застрял в Вильмоте надолго, но отзывать свое назначение пока не решался. А руководство не спешило возвращать меня. Каждую субботу я отправлялся в банк, чтобы получить денежный перевод из управления на неделю, воскресенье посвящал отдыху и походу в канцелярский магазин — запастись бумагой и карандашами, а с понедельника вновь плелся к лабиринту, уже и не надеясь закрыть дело МакКейна. По правде говоря, теперьи мне казалось, что бедняги Роджера нет на этом свете, а его дело — глухое. Но честь и долг, все же, заставляли предпринимать попытку за попыткой. Я совершенно позабыл о словах Франческо, они попросту затерялись среди сотен сплетен и бесконечных загадок.

Наверное, так продолжалось бы и дальше, но у сторожа Каменных Врат кое-что имелось для меня…

Очередная загадка оказалась легкой, и первые двери сухо захрипели, уходя в скважину на полу. Я по привычке направился дальше, не обращая внимания на напутствие стража, но тут же замер, вслушиваясь:

«Ты верно сказал, и намерен дальше идти.
Но скажи: для чего, —
Вот ответ на все загадки пути».

По спине пробежали мурашки, я невольно сделал шаг назад и взглянул в каменное лицо привратника. Фраза могла показаться неясной, абстрактной, но я, кажется, догадывался, о чем шла речь, и готов поклясться — страж сказал это не просто так.

Медленно развернувшись, я нырнул в густой мрак коридора — к выходу. Двигаясь вдоль стены, я будто ощущал спиной тяжелый взгляд привратника.

Запершись в номере, первым делом, я выгреб из тумбочек и ящиков письменного стола исписанные блокноты.

Просидел над записями почти всю ночь, сжег весь запас свечей, что имелся в комнате, и выпил огромное количество кофе. Когда же я понял, о чем говорил первый сторож, с облегчением повалился на кровать, но долго не мог уснуть. Сон пришел только с первыми лучами солнца.

В лабиринт я отправился через день, пораньше, чтобы никто не мешал.