«Л» – значит люди (Сборник)

Он помотал рукой в воздухе. Багровые корочки отвалились. Роальд увидел чистую, целую кожу.

– Почему? – Голос Роальда сорвался на крик.

– Потому что вы не люди. Мой организм не хочет превращаться в человеческий рядом с вами. И возможно, – Ингвар скосил глаза на тяжелую кобуру на поясе временного координатора, – он и прав.

– Но… – Роальд вздрогнул. – Как же теперь…

На лице Ингвара появилась улыбка.

– Не стоит беспокоиться. На Станции я не останусь. Имитатору нет дороги к людям, пока он не человек… Карту, Роальд!

– Карту?

– Да. Какие еще поселения существуют на планете?

Роальд замотал головой:

– Никаких, Имитатор. Планета пуста… – Он заметил, как дрогнуло лицо Ингвара, и торопливо добавил: – Существует, конечно, с десяток незаконных поселений. Вы же знаете: искатели приключений, беглые преступники, парочки, ищущие в медовый месяц экзотики… Но я даже не предполагаю, где их искать…

– Я найду сам. – Непонятная тень пронеслась по лицу Ингвара. Отзвук нерожденной улыбки, отблеск не наставшего еще покоя.

– Я найду людей, Роальд, – повторил он. – А когда вернусь за иглоколом, помогу поставить на карту еще один значок. Мне кажется, вам следует помнить, что вы не одни на планете.

Какая сила может сохранить человека человеком в отравленном, источающем смерть аду? Каков он, отличительный признак человека?

…Большой зверь, спавший посреди инопланетного леса, свернувшись клубочком, словно одинокая бездомная собака, поднялся на ноги. Вскинул голову, вглядываясь во что-то видимое лишь ему одному, что-то должное привести его к цели.

Любовь.

…Белое пламя, неощутимо-призрачное, вставало впереди, заслоняя собой искорки звезд. Одинокий и чистый костер в багровой паутине джунглей. Огромный зверь бежал к горизонту, не отрывая от теплого света взгляда человеческих глаз.

* * *

И этот рассказ из тех, чей движущий мотив я забыл. Может быть, просто хотелось написать что-то «героическое»… «военное». Десантники, повстанцы, стрельба… Но, как обычно, все получилось совсем по-другому.

«Визит», пожалуй, один из немногих моих рассказов, которые я хотел бы переработать, переписать, может быть, даже расширить. Но конечно же, делать этого не стоит. Мне кажется, что он и без того живой.

Визит

Он спустился по западному склону Диких гор. Мимо Сухой реки, где в клубах серой колючей пыли кружились огромные хищные рыбы. Мимо Горелых равнин, где в чадящих асфальтовых озерах навеки завязли королевские бронеходы.

Он шел к Дому.

В лес капитан Троев вошел поздним вечером, когда лишь тускло-багровая полоска на горизонте напоминала о прошедшем дне. Лес не имел никакого названия – он был просто лесом. Ведь именно в нем стоял Дом.

Огонек, мерцающий в окне, капитан заметил, выйдя на поляну. Секунду он стоял, разглядывая едва различимый сквозь листву желтый прямоугольник. Дом. Он дома…

Боевой комбинезон капитан скатал в тугой плотный узел. В кармане комбинезона остались и электронный пропуск, и бумажник, и ампула с вакциной от степной горячки. Одежду Троев спрятал в дупле самого большого из окружавших поляну деревьев. На дне дупла нашлись просторная накидка из серебристой ткани и мягкие мокасины, заменившие тяжелые десантные ботинки. Лучемет, немного поколебавшись, капитан оставил себе. В сущности, это всего лишь большая и шумная игрушка…

Он полз к Дому, путаясь в густой, мокрой от вечернего дождя траве. Капитан вымок и устал, перемазался зеленым соком, но бревенчатые стены Дома уже нависали над головой. Ян всегда мечтал о деревянном доме; каменный – это лишь укрытие от непогоды, нерожденная крепость. И здесь, в этом лесу, он мог позволить себе настоящий Дом… Немного бравируя своей ловкостью, он подобрался к самому окну. Широкие створки были распахнуты, и негромкий разговор сидящих в комнате отчетливо доносился до капитана.

– Он не придет. Он редко приходит ночью.

Капитан узнал его по первым же словам. Летчика трудно было спутать с другими обитателями Дома – он всегда говорил неторопливо, слегка задумчиво. Словно человек, пытающийся что-то вспомнить или понять.

– Но сегодня шел дождь. А вечерний дождь всегда случается перед его приходом.

Капитан почувствовал прикосновение к лицу – теплое, нежное, едва уловимое. Конечно, в действительности ничего не было. Но голос Даны всегда казался Троеву неотличимым от ее рук. Самых нежных в мире рук…