L'Yano (СИ)

  - Гномы такие же разные, как люди. Как эльфы. В их королевстве нет одинаковых созданий, милорд. Если бы кто-нибудь и счел, что вы оскорбили честь Ее Высочества, то он обсудил бы это со своими товарищами, но вряд ли поднял бы топор, прихватил из покинутого сарая знамя и пошел вас воспитывать. Ко всему прочему, гномы высоко ценят смешные шутки, а ваша была такой, что не расплакаться от хохота сумел бы разве что великан, да и то за счет отсутствия рабочего мозга.

  - Еще я не думаю, что великаны так уж плохи, - пожал плечами Уильям. - Скорее всего, с ними никто и не пытался договориться.

  - А вы попытаетесь?

  Юноша нахмурился. Он бы не отказался обсудить что угодно даже с великанами, если бы они, разумеется, стали его слушать.

  Время шло, от Эса не было ни слуху, ни духу. Никто не волновался - ни рыцарь, ни принц, - потому что крылатый звероящер вполне мог опрокинуть кружку-две самогона за встречу с покупателями, за удачную торговлю, за выручку или, не заморачиваясь, обойтись без повода и опрокинуть их беззвучно.

  За спиной Уильяма синими пятнами проступали плоды терновника. Когда-то роскошный куст, обугленный по краям, как будто его тоже било молнией, старательно выполнял свои обязанности, предрешенные кем-то свыше. Его, как и грибы, как малину и землянику, не тронул никто из жителей Саберны, и тонкие слабые ветки гнулись под непосильной тяжестью результата своих трудов. Его Высочество протянул руку, желая сорвать хотя бы один, облегчить страдания терновника хоть немного - и, невесть какого черта, это оказалась именно та рука, что он рассек лезвием ножа, намереваясь увидеть свою кровь. Рана тревожно екнула, ладонь ощутимо задрожала, а чистая ткань, перетянувшая надрез, неожиданно зацепилась за обломанный шип и слетела, обнажая россыпь алых и серебряных капель. Не смешанных, а скорее обособленных: серебряная кровь хайли собиралась в мелкие жидкие комочки, словно ртуть, а красная человеческая текла, текла и текла, как если бы рана была смертельной, и где-то внутри умирало что-то важное, что-то настолько важное, что с его гибелью юноша был бы обречен.

  Он отряхнул пальцы, сбрасывая кровь на землю.

  - Говард, у тебя, конечно, нет при себе свежих повязок?

  - Нет, - с сожалением отозвался рыцарь. - Но если вы прикажете, я оторву что-нибудь от своей рубашки.

  Уильям поглядел на него скептически:

  - Нет, не надо.

  И в этот самый момент кто-то поблизости зевнул.

  Уверенные, что люди не заходят в Драконий лес, уверенные, что вокруг на многие мили нет никого, кроме зверей, сэр Говард и Его Высочество обнажили клинки. Двуручный меч рыцаря был способен впечатлить любого, кто посмел бы напасть, а благородное, обманчиво хрупкое оружие принца блестело на солнце, как алмаз, и было таким же смертоносным.

  Но из колючих зарослей выбрался не убийца, не седовласый жестокий воин, привыкший решать все свои проблемы повальной дракой, не охотник за нежитью и тем более не великан, хотя рыцарь искренне верил, что именно чудовище Альдамаса покушается на его жизнь.

  Нет, из зарослей, сонная и перепачканная, будто хулиганы обваляли ее в грязи, вышла девочка лет одиннадцати, со странной серо-голубой кожей. Из-под белых, как снег, волос выглянули карминовые глаза, и звездчатые зрачки отразили солнечный свет, вспыхнув, как настоящие звезды. Они тут же вздрогнули, влажно заблестели, и девочка, плача, словно из могилы восстал кто-то из ее близких, бросилась... к Уильяму.

  Она обняла его - крепко, настойчиво, опасаясь, что он исчезнет. И, всхлипывая и срываясь на отчаянные глухие интонации, прошептала:

  - Мой король! Мой король, вы наконец-то вернулись!

  - Хайли, - потрясенно выдохнул сэр Говард. - Она - хайли!

  - Не только она, - рассеянно улыбнулся Уильям, обнимая девочку в ответ. Он казался таким счастливым, что все потрясение оруженосца пропало, уступая место радости, и сэр Говард заговорил, будто его прорвало:

  - Талайнийский принц, полноправный наследник Лайвера... вы не сын той кошмарной женщины, что заправляет столицей по своему усмотрению - вы сын госпожи Элизабет, той, о которой упоминал мой дед! Мой дед был там, он рассказывал, как Тельбарт, король народа лесов, благословил брак своей дочери и властелина Талайны, как надеялся этим остановить войну, как... вы ее сын! - продолжал рыцарь, вне себя от восторга. Он-то думал, что Уильям и Эс - примечательные, но бестолковые ребята, присвоившие себе Льяно лишь потому, что его истинные хозяева давно пропали, а на самом деле... - Вы - наследник Драконьего леса, наследник господина Тельбарта, и когда вы говорили о своем плане, вы имели в виду именно это, верно?

  - Верно.

  - Мой король, - всхлипывала девочка, - мой дорогой король... Его Величество Тельбарт был бы так счастлив, если бы вы пришли раньше, если бы вам передали письмо госпожи Элизабет, если бы ваш отец был достойным человеком... я боялась, что вы никогда не придете, никогда о нас не узнаете. Я боялась, что нас никто, никто не спасет...