Квинт Лициний 4

- Надо выводить почерк за скобки, - подумав, решил Блеер, - он довольно ловко прикрывается от нас - видно понимание нашей работы. Да даже взять организацию закладок и информирование нас о них. Но письма пишутся от руки - значит он по какой-то причине уверен в том, что мы его по почерку не найдем. Нет! - Владлен Николаевич прихлопнул ладонью по столу, - нет, Георгий, нет. Так легко он не попадется. Не вычеркивайте из списков тех, у кого не нашли такого почерка.

- Да я и не вычеркиваю, - сказал Минцев, - изучаем всех.

- Знаете, что меня смущает? - Витольд сложил ладони перед лицом и задумчиво ткнулся в них носом. - Он же мог сохранить инкогнито, если бы поехал на поездах. Очевидно, и это вытекает из его манипуляций со свидетельством о рождении, он понимал опасность полета на самолете. Мы действительно смогли в итоге восстановить его маршрут и определить, где он пересекся с итальянцем. Он понимал, что мы получим дополнительную информацию о нем. Но все равно выбрал самолет. Почему?

- Не может залегендировать свое отсутствие ночью, - уверенно сказал Блеер. - По причине воскресного дня необходимость легендирования для работы маловероятна. Остается семья. Следовательно, она не в курсе. Жора - это подросток. Не знаю, откуда он такой взялся, но никаких "до восемнадцати".

Телефон издал деликатную трель.

- Да? - отозвался в трубку Блеер, - пусть заходит.

Посмотрел с легкой усмешкой на Минцева:

- Твою с вокзала привезли.

- Да не моя она пока... - смущенно заелозил на стуле Минцев

- Ну-ну... - открыто ухмыльнулся Блеер.

Дверь энергично распахнулась, в комнату шагнула Чернобурка.

- Товарищ генерал, капитан Лапкина по вашему приказанию прибыла! - молодцевато отрапортовала Светлана, невольно косясь на приосанившегося Минцева.

- Здравствуйте, товарищ капитан, - протянул руку Блеер, - давайте, присаживайтесь к столу, не стесняйтесь. Перекусите, и мы ждем подробного рассказа. Пошло не по плану, но, в итоге, успешно?

Доклад затянулся на полтора часа, офицеров интересовали мельчайшие детали. Пузатый самовар, с медалями и двуглавым орлом, пришлось заправлять заново, а на замену закончившимся бутербродам были выставлены шоколадно-вафельные тортики.

- Ну что же, - подвел итог Блеер, - достойно и с хорошей перспективой. Эта Мэри точно не играла?

- Уверена - нет, - твердо ответила Чернобурка, - я ее уже хорошо знаю, всякой видела. Да она утром, как прошедший вечер вспомнила - рыдать принялась: просила не выдавать ее в КГБ - очень Сибири боится. Уже и палатку над нами скатывают, и автобус пришел, а она все слезами заливается. Еле успокоила. Так обнявшись потом в автобусе и ехали - не отцеплялась никак.

- Хорошо, - усмехнулся генерал, - это надо обязательно продолжить. Перспективная американка, но играть ее надо в длинную. Выгуливайте эту рыжулю дальше, обещайте сделать все, чтобы она могла приехать в следующую экспедицию.

- Кстати... - вмешался Витольд, - а как вы обосновали, что не доложите в Комитет? Вы же преданы Советскому союзу?

- Ну... - неуверенно передернула плечами Светлана, - особого вреда она нанести не успела, искренне раскаивается, любит нашу страну... Мы же подруги? А тогда я должна помочь ей перешагнуть через это ее прошлое. Да она и сама к тому готова: у нее вчера фенечка перетерлась и потерялась - а это важный знак! Она теперь как чистый лист, прошлое перевернуто... Да и вообще, она - хороший человек. А хорошие люди и нашей стране нужны, и мне...

- Она это приняла? - придирчиво уточнил психолог.

- Да, - мотнула челкой Лапкина, - я же не врала.

- Света, - вступил Минцев, - а ты не посмотрела, на чем этот фазан крыло себе сломал? Он же трезв был. Так выглядит, что кто-то еще там работал.

Лапкина чуть покраснела.

- Нет, не до того было. Сначала с Мэри показания снимала, и все мысли только об этом были, а утром ее же до самого отъезда успокаивала. Да и вообще... Мне эта мысль только в автобусе пришла.

- Ну и ладно, - добродушно сказал Блеер, - главное - дело сделано. И, Светлана, большое дело, важное для всех нас. Могу сказать, что доклад об этом будет делаться лично товарищу Андропову.

Владлен Николаевич выбрался из-за стола и пересел на соседний с Лапкиной стул.

- Светлана Витальевна, - сказал он доверительным тоном, - вам в институте преподавать не надоело?

У Чернобурки удивленно дрогнула нижняя челюсть.