Квинт Лициний 2

– О, на самом деле это – очень, очень старая традиция. Ее цель – сделать событие запоминающимся. Читал в каком-то журнале… – я, словно извиняясь, развел руками. – Идет со времен Рима, от принятых тогда в деловом обороте процедур. Положено было для важного события иметь двенадцать свидетелей. Вот, кстати, – осенило меня внезапно, – откуда именно двенадцать апостолов пошло. Мда… При продаже земельных участков покупатель и продавец должны были вместе со свидетелями трижды обойти участок. Шестеро свидетелей были взрослыми мужчинами, а вот еще шестеро – мальчиками-подростками, на вырост, так сказать, чтоб было кому и через двадцать-тридцать лет свидетельствовать в случае чего. Так вот, – я ухмыльнулся, – во время этого обхода земельного участка, чтобы это скучное событие лучше врезалось будущим свидетелям в память, мальчишек дергали за уши, щипали и постегивали прутьями.

Яся с показным гневом притопнула ногой и, вытянув руки, рванула к Кузе:

– Давай ухи сюда, должок отдавать буду!

– И-и-и… – запищала та радостно и побежала вокруг стола.

– Стоять, – я схватил беглянку за тонкую талию и притянул к себе, – Ясь, пациент зафиксирован.

Кузя талантливо изобразила мизансцену «барышня и хулиган», а потом, якобы внезапно ослабев, с удовольствием откинулась спиной на меня, надежно придавив к серванту. Так я и держал эту провокаторшу, пока именинница весьма милосердно тянула ее за верхушки ушек. А когда мои руки отпустили ее, Наташа, вроде как по рассеянности не сразу это заметила, и еще какое-то время обтянутые тонким свитерком лопатки покоились на моей груди – ровно до того момента, пока Томины брови не начали угрожающе сходиться.

– Ухожу, ухожу, ухожу, – миролюбиво согласилась Кузя и гордо продефилировала прочь.

– Все, – тетя Дина, улыбаясь, окинула придирчивым взглядом стол и объявила, – готово. Иди, дочь, переодевайся.

Глаза у Яськи радостно сверкнули, и она, задернув шторку, шустро удалилась в правый отнорок.

Я вытащил из сумки магнитофон и три кассеты.

– «Отель Калифорния» есть? – деловито поинтересовалась подкравшаяся со спины Зорька.

– Так точно, мэм! – я вытянулся, оборачиваясь.

Она требовательно постучала пальчиком по моему плечу:

– Объявишь на него белый танец.

Я обреченно уточнил:

– Может быть, я сам?

Она прищурилась с иронией:

– Это – само собой. А танец – объявишь.

– Выпивку принес? – с надеждой спросил на ушко подошедший Пашка.

– Угу, – кивнул я, – в сумке. Почти литр.

Паштет хищно покосился на Ирку и победно улыбнулся.

Я вставил первую кассету, вжал тугую клавишу и объявил:

– Оркестр Джеймса Ласта, «Мелодия любви».

Пошел гитарный перебор, и глаза у девушек затуманились. Согнав страдальческую складочку над переносицей прерывисто вздохнула Зорька. Ира сделала неуверенный шажок в сторону Пашки и замерла, удивленная своим движением. С умиротворенной улыбкой на губах слегка покачивала головой в такт мелодии Кузя, спокойная, как великий Тихий океан при первой встрече с европейцами. Тома встретилась со мной взглядом, и в зелени ее глаз мелькнули озорные искорки.

Спустя несколько минут занавеска отдернулась, и под начавшийся «Полет Кондора» с невинной улыбкой на губах к нам выступила Яся.

– Ух! – невольно выскочило из Томы, и она загарцевала к подруге забавными приставными шажками. Я с умилением проводил ее взглядом.

За ней, удивленно вытянув губы дудочкой, придвинулась Кузя. Вот она уже давно сменила смешную подростковую порывистость на королевскую точность движений и почти никогда не позволяла себе детскости.

Именинница весело крутанула солнцеклешом, а затем сделала пару танцевальных оборотов под вступившую флейту, давая себя рассмотреть со всех сторон. Собравшийся вокруг женский люд теребил ее, аки стайка голодных рыбок, атакующих упавшую на поверхность корку – охи и ахи расходились кругами.

И правда, смотрелась Яська прекрасно. Она сама догадалась надеть под джинсовое платье белоснежную водолазку: получилось сдержанно-женственно и не так провокационно, как на голое тело.

По реакции было очевидно, что подарок удалось удержать в секрете. Ну, кроме как от тети Дины, что смотрела на дочь с гордостью. Потом перевела взгляд на меня и наклонила голову, молча благодаря. Я улыбнулся в ответ и легонько отмахнулся. Для Яси – времени не жалко.

Команда «за стол» прозвучала как «к барьеру». Задвигались стулья, взгляды присутствующих обратились к громадной миске с салатом по центру и нарезанной вареной колбасе, лишь приобнявшая именинницу Кузя все продолжала что-то у той ласково выпытывать. Яся встретилась со мной глазами. Я ухмыльнулся и отрицательно качнул головой. Вот не надо мне такого счастья.

Наконец, Яся села во главе стола, через Тому от меня. Напротив опустилась на стул слегка озабоченная Кузя – похоже, она единственная сейчас думала не о салате и, даже, не о бутылке полусладкого, что торжественно выставила из «Юрюзани» на стол тетя Дина.

Я огляделся и взял инициативу в свои руки. Встал, возложил руку на запотевшую бутылку и уточнил у мам:

– Позволите мне?