Квинт Лициний 2

- Хорошо... «Я убит подо Ржевом», - и тут я споткнулся, вспомнив. Посмотрел поверх его вихров и сказал глуховато, - хотя, нет. Для тебя лучше пойдет «мне кажется порою, что солдаты...». А форму бойца РККА на тебя мы найдем. Только тебе придется подстричься покороче. Ребята, ни у кого на даче «Максим» не завалялся?

Этой немудреной шуткой удалось вызвать первые улыбки. Оно и верно, на одном пафосе далеко не уедешь.

- А предварим это девичьим хором. Девоньки, вытянете один куплет из «ах война, что ты подлая сделала»?

- Вытянут, - Алена по-хозяйски уверенно посмотрела на подруг, - только ты зря от «я убит подо Ржевом» отказываешься. Как раз перекличка получится: наш первый куплет заканчивается «постарайтесь вернуться назад». И тут вы в ответ...

Кто-то из девчонок тихонько ойкнул:

- А может не надо?

«Ирка, точно Ирка по голосу», - узнал я.

- Надо, - решил, подумав, - но без Паштета. Он потом прочитает Гамзатова. И от той войны плавно перейдем к сегодняшним реалиям, к антиимпериалистической борьбе. Давайте - оглянулся я, - давайте, на что еще мы реагируем? Какие слова нас волнуют? Люди, события? Из относительно недавнего, за пару последних десятилетий? Фактически - за нашу жизнь? Ну?!

- Сандино! - выкрикнул Ара и торопливо поправился, - сандинисты!

- Залив свиней, - прилетело со спины.

- Монкада! Сьерра-Маэстра!

- Hasta siempre*, - отреагировал я, довольно улыбаясь. Сработало! Включились! - Куплет споем на испанском, до «команданте Че Гевара», потом куплет на русском. Так, - пощелкал, довольный, пальцами. - Чили есть, Куба, Никарагуа есть...

* https://www.youtube.com/watch?v=jppkff5mk34

- Вьетнам, - негромко подсказала Яся.

- Вьетнам, Вьетнам, - забормотал я, перебирая в уме песни, - О! - увидел рыжий костер посреди зала. Американка сидела на самом краешке стула, вся подавшись вперед. - Мэри, вы что пели в шестьдесят восьмом?

Она дернулась, словно ее неожиданно ожгли хлыстом.

- I declare... - начала хрипло. Потом прокашлялась и напела уже нормальным голосом, - I declare war is over.

- Слова помните? Напишете?

Она медленно кивнула.

- Спасибо, - улыбнулся я ей с благодарностью и повернулся к своим. Оглядел их по кругу и произнес с укоризной, - ну что ж вы так, ребята? Никто на вьетнамца не тянет даже в гриме.

Тут меня еще раз осенило.

- О! - я прищелкнул восторженно пальцами, - как все удачно складывается-то!

Кузя, сквозь которую я смотрел в этот момент остановившимся взглядом, боязливо отпрянула.

- Вьетнамка на мне, - объявил я решительно, - усилимся Мелкой. Ну... Томкой из восьмого, отлично подойдет.

«Заодно отвлечется немного», - подумал про себя.

- Она же не из нашего класса! - вскинулась моя Тома.

- Ну и что? - пожал я недоуменно плечами, - агитбригада от комсомольской организации школы.

Спорили о программе еще минут двадцать. Не все, конечно, включились - шумела лишь треть. Еще треть заинтересовано слушала и поддакивала. Я решил, что и это - отличный результат.

Под конец постановили закончить все хоровым исполнением «Атлантов» Городницкого.

- Уф... - выдохнул я, подводя черту, - ну вот как-то так, ребята. Будем отталкиваться от этого. И все продолжаем дома думать. Да это и вообще полезно.

Блеск в глазах и улыбки были мне наградой.

Я посмотрел вглубь зала.

Одобрительно кивнула мне от двери невесть когда просочившаяся обратно Тыблоко. Старательно протирала очки классная. Озабоченно завертела головой «завуч по внеклассной».

Мэри... А нет Мэри. И когда только улизнула? А я и не заметил.

Вторник, 24 января, день,

Ленинград, Измайловский пр.

До падения спутника оставались сначала дни, потом - часы, и меня все чаще тянуло пофилософствовать:

«Эффект бабочки или резиновая лента? Мы помещены в мир Брэдбери или Андерсона? Или, что еще хуже для человечества, у нас вариант Азимова? Размажется аппарат над севером Канады или дотянет до Атлантики? А вдруг мое вмешательство изменит траекторию неожиданно сильно? Стоит оператору спутника сориентировать его чуть иначе, и вот он - «эффект бабочки» в действии! Надеюсь, все же, в Париж реактор не попадет - это было бы слишком обидно».

Разошедшееся воображение дразнило:

«Если бы нос у Клеопатры чуть короче, вся история Земли могла бы быть иной. Будь она удачливее в соблазнении Октавиана, и мы бы, возможно, жили в других странах и говорили на иных языках - ведь Римской Империи могло не случиться».

Я томился и переживал.

Позавчера в «Правде», между здравицами в честь шестидесятилетия Советской Армии и большой статьей к столетию освобождения Болгарии от османского ига, втиснулось короткое сообщение ТАСС. В нем в качестве вероятного места падении аварийного спутника были обозначены «безлюдные районы Канады к северу от Большого Невольничьего Озера».

- Поверил... - прошептал я, опуская газету, и по лицу моему поползла неуверенная улыбка.