Квинт Лициний 2

— Похоже, Боря, мы с психологическим портретом ошиблись. Смотри сам: последнее письмо запущено через проходящий почтовый вагон пассажирского состава где-то между Чудово и Малой Вишерой. Вброс не в Ленинграде указывает на то, что почти наверняка тот молодой человек заметил наблюдение у почтового ящика. Да и среди филологов ты ничего не нашел, а, значит, та приметная книга была взята для отвлечения внимания. Выходит, он имеет специальную подготовку? Логично?

— Если только это не какое-то совпадение, то похоже, — согласился Иванов, поправляя очки, — срисовать оперативницу в той ситуации надо было еще суметь, да.

— А где он мог в СССР в таком возрасте такую подготовку получить? Нигде. Значит – кто-то его специально готовил, так?

— Да, верно, — с печалью ответил Иванов, — и по почерку мы ничего не нашли. А операция была беспрецедентной по масштабу.

— С другой стороны, что у нас там было написано в заключении? — Андропов раскрыл папку и прочел: – "мужчина в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти лет, с высшим образованием, вероятно, с навыками научной или руководящей работы, опытом составления письменных докладов и устных выступлений перед аудиторией". Да легче натаскать к восемнадцати, предположим, годам, на оперативника, чем иметь в этом возрасте опыт письменных докладов и выступлений перед аудиторией. И, еще, почерк женский. Боря, — проникновенно сказал он, — может это – группа? Как минимум, видно двух-трех участников. Мужчина постарше – мозговой центр, молодой парень – связной, и, быть может, женщина, что переписывает письма?

— Да думал я, думал на эту тему… Минцев, вон, тоже уверен в наличии группы. Считает, что, как минимум, двое. Может быть даже – отец и сын. Причем отец, а кто еще? — учил сына оперативному мастерству. Это даже за один год в одиночку не натаскать. Теперь мы составляем списки тех, кто может в Ленинграде такими умениями обладать. Еще запустили операцию с мечеными чернилами. Ждем следующих писем. Наблюдение за почтовыми ящиками в Ленинграде пока держим, хотя…

— А, снимай, — махнул рукой Андропов и вернул лист Иванову. — Снимай. Во-первых, пустое это сейчас, раз наблюдение замечено. Да и… Не враг это. Не враг. Искать будем, но работать мягко.

Иванов сочувственно покосился на шефа:

— С Чазовым уже обсуждали?

Андропов хищно ухмыльнулся:

— Обсуждал. Он сейчас, после того, как замена таблеток у Ильича дала выраженный эффект, как шелковый. Аж стелется… Чует свою вину. На все согласный, все обещает.

— Эх, — выдохнул зло Иванов, — полы паркетные, врачи анкетные…

— Я не только с Чазовым обсуждал. Академику Тарееву показал, под видом засекреченных пока японских разработок. Ухватился, не вырвать было. Нефропротекторы и эссенциальные кетокислоты обещает за квартал синтезировать. Ну, еще годика-два на клинические проверки. Думаю, продержусь я, Борь…

— Мдя… — крякнул Иванов и перевел разговор на другую тему, — педофилов этих вестминстерских в работу?

Андропов потемнел ликом, словно грозовая туча, готовая пролиться ливнем:

— Ур-р-роды… Вот уроды же, Борь, ну откуда такие берутся?! Какое дерьмо в том Лондоне политику делает, а? Министры и ведущие депутаты парламента насилуют детей по детским домам. Демократы, мать их, борцы за права человека… — выплеснув чувства, Андропов тяжело перевел дыхание и взял себя в руки: – Да, вперед. Работай. Для того нам "Сенатор" их и подкинул, чтоб мы их подмяли. Начни с этого зама из MI6.

— Угу, — Иванов скомкал исписанный лист и рассеяно забросил его в мусорную корзину. — С превеликим удовольствием. А по третьей теме письма что делать будем?

Шеф помолчал, потом принял позу "задумчивого Каа", вложив не мелкий нос в ладони и раздраженно фыркнул:

— Мы что, действительно, совсем не понимаем, как в США работает система принятия политических решений?

Борис помедлил, формулируя, потом начал осторожно:

— Я все же больше разведчик, а не политик… В таком разрезе, честно говоря, не думал. Мы больше пытаемся узнать об уже принятых решениях, а не о том, на основании чего их принимают. Но сейчас, перебирая все, что знаю, пробелов в этой представленной "Сенатором" картине не нахожу. Система политической власти в США действительно сильно децентрализована и, действительно, сильно зависит от… м-мм… скажем так: общественного мнения. А общественное мнение формируется достаточно широким политическим классом, в который входят не только сами политики, но и, к примеру, пресса, радио, телевидение. Сформированное негативное мнение о СССР в этом политикуме является якорем, который удерживает любую Администрацию США от шагов навстречу нам. Причем речь идет не только об этих ужаленных ветеранах ханойского Хилтона – там тысячи, десятки тысяч людей трутся вокруг политики, формируя ее. Такая картина не вызывает у меня отторжения. Однако ты с Добрыниным лучше побеседуй на эту тему, вот кто в этой каше хорошо разбирается.