Квестер

            Скоро должны были привести должников – на «профилактический разговор», и по этому поводу Пахан уже с утра ходил заведенный. Какие-то двое парней, один из которых, по слухам, вроде бы воевал в Чечне, творили сущий беспредел на его территории. При этом они и думать не думали об «отстежке» - работали внаглую, как будто и не было никого «на районе»! Пахана это злило неимоверно, и его ребята не раз предупреждали этих беспредельщиков, угрожали им, но – как о стенку горох. В конце концов, терпение у Касьянова лопнуло. Он велел своим костоломам доставить их «на разборку» и с минуты на минуту парней должны были ввести в зал.

            «Сволочи! Бараны! Ублюдки непуганые! – думал Пахан. – Из-за таких сопляков я должен почти каждое утро портить себе настроение. Что же, блин, за жизнь такая: куда не сунься – везде дерьмо!»

            Ротвейлер вдруг открыл глаза и поднял голову – что-то учуял. Через секунду отворилась дверь, в ней появилась голова Борьки Круглика.

- Михаил Николаевич! Пригнали мы этих обезьян. Здесь они. Ввести?

- Валяй! – небрежно кивнул Пахан.

Кинг поднялся на передние лапы и тихо зарычал – почуял чужих. В зал вошли двое здоровых мужичков, один из которых был и вправду здоров – косая сажень в плечах, а другой – малость поменьше. Вошли развязно, двинулись было к столу, за которым сидел Пахан…но, увидев поднявшуюся им навстречу огромную собаку, остановились.

- Кинг! Фу! Лежать! – еле слышно скомандовал Касьянов. Собака вновь улеглась, положив голову на лапы, но глаз с мужичков не сводила, всем видом давая понять, что любое необдуманное движение может стоить кому-то из них приличного шмота собственного мяса – сколько поместится в пасть.

 – Подходите, хлопчики, не ссыте! – зло усмехнулся Пахан. – Он не тронет…, пока я не скажу.

            Мужички неуверенно подошли, стали у стола, но так, чтобы видеть ротвейлера. Впрочем, садиться Пахан им пока и не предлагал – надо было дать прочувствовать этим отморозкам, кто хозяин положения. 

Раздалось писклявое «Я здесь!» и рядом с Касьяновым возник «адвокат» - специалист по разборкам «по понятиям». Он суетливо со всеми поздоровался и уселся на свободный стул (и тоже – подальше от Кинга).

- Ну что, хлопчики? Бабло с пахарей собираем, а делиться не желаем, так? – спокойно начал Пахан.

- Да мы, Пахан, хотели… - начал было тот, который поменьше, явно собирая остатки самообладания. «Адвокат» прервал его:

- Обращайтесь, пожалуйста, по имени-отчеству! Михаил Николаевич!

- Мы хотели прийти, Ми… Михаил Николаевич, - еще с меньшей уверенностью снова начал «маленький», - да все откладывали…., а тут ребята ваши сказали…

- Видно, долго вы собирались, вот моим ребятам ждать-то и надоело! – отреагировал Пахан на это сообщение. – Что ж так? Или вас не предупреждали? Или Пахан в этом городе уже - никто и звать никак? А?!

            На последней фразе голос Касьянова резко «набрал обороты», и за напускным спокойствием вдруг явно обозначилась плохо скрываемая ярость. Это еще больше испугало «маленького». Кажется, теперь он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось.

- Предупреждали… - тяжело выдохнул «малыш» и опустил голову. Потом робко глянул на Пахана. – Скажите, Михаил Николаевич, как нам дальше-то…

            Ответа не последовало. «Маленький» снова вздохнул и почему-то перевел взгляд на Кинга – будто переадресовал свой вопрос ему. Пес сначала  внимательно изучал мужичка, но вскоре потерял к нему интерес и опустил глаза. Тогда обиженный «малыш» зло ткнул локтем своего товарища:

- Мне что – больше всех надо? Ты чего молчишь?

«А того и молчит, что гордый!  – мысленно ответил ему  Пахан, с самого начала разговора наблюдавший только за «большим». – Сразу видно повоевал парень, и в войне знает толк. Настоящий волчара!»

- Действительно: чего ж ты молчишь, браток? – обратился он к «здоровяку». – Приятель твой что – должен за двоих отдуваться?

- А чего тут говорить? – сказал «большой», отвернувшись при этом в сторону. – Ясно все! Вас больше, нас – меньше…

«Ах, вот оно что: одолжение, значит, вынужден сделать? Гордый, значит! – вскипел Пахан. – Ну, ничего, сука, сейчас мы тебе твою гордость засунем куда надо!»

- Скажи мне, Юрьсаныч, - стараясь сохранять спокойствие, обратился он к «адвокату». – Что мы делаем с такими вот, хм…, нелегалами?

- Известно что, Михаил Николаевич! – важно заговорил «адвокат», напуская на себя как можно большее количество «понта». – Поработать на нас они должны – показать себя, проявить, так сказать, свои лучшие качества в том смысле, что достойны они быть под нашей «крышей» или нет. И поработать, конечно, бесплатно! Отработать свой «косяк», как говориться…

- Или? – недовольно перебил его Пахан.

- Или штраф, – еще более важно ответил «адвокат».

- Или?

- Или… не смогут они больше никогда и нигде работать! – с какой-то дрянной ухмылкой закончил Юрьсаныч.

Пахан вновь посмотрел на «должников».

- Ну, поняли, орлы, мать вашу? – и он особенно пристально глянул на «здоровяка». Тот как стоял с отвернутым в сторону лицом, так и не изменил позы. «Маленький» же смотрел на Пахана во все глаза.