Квестер

Помолчали. Кто-то бросил в Дока огрызком яблока. Док открыл огромную пасть и поймал его на лету, вызвав взрыв восторга у публики. Они тут же стали швырять в вольер что попало, и только вмешательство служителя и охранника прекратило это безобразие.

- Люди…, - лениво сказал Док. Помолчал и вдруг сообщил Тестеру: - А я у Филгудыча был. Представляешь, он сейчас в Подмосковье возится с Биллом Гейтцем над воскрешением Бестерляндии! Все – в жуткой тайне, ведь Папашу Билла до сих пор ищут. Да как ищут: Бин Ладен нервно курит в сторонке…

- С ума сойти! – удивился Тестер. – Как он вообще, Филгудыч?

- Вообще, он не Филгудыч уже. Петр Алексеевич Шелестов – теперь фамилия у него такое. Из разведки ушел – в науку подался. Эх, забыл Хасю сказать, он же интересовался!

- Да знает он уже! – сказал Тестер. – Забыл, что ли, как у нас теперь информация передается? Только подумал о чем-то – и ты уже знаешь ответ! Глобальный мгновенный информаторий по запросу. Круче, чем у Стругацких! А какая потрясающая скорость передачи информации! Может, потому, что язык – один на всех и вся…

- Да, прям фантастика! – воскликнул Док. - Даже скучно как-то: никаких тебе мучений, бессонных ночей, поисков истины, экспериментов над собой! Захотел – и узнал. Причем – сразу истину в первой инстанции. Никакого творчества! Глазик бы сказал: «Остекленеть!»

            Прямо в них, пущенный какой-то ловкой рукой, полетел кусок чизбургера. Теперь уже Тестер с легкостью схватил его и мгновенно проглотил. Публика за решеткой вновь издала вопль восторга.

- Кстати, он сейчас большим человеком стал, наш Глазик! – сообщил Тестер. – Главный программист всей своей корпорации. На «Мерсе» ездит! Вот он бы тебе сказал, что все, что ты только что перечислил, это нечто вроде… паровоза.

- Это как? – не понял Док.

- Ну, в паровозе много деталек крутится, дым идет, пар. Вообще – машина красивая – с инженерной точки зрения. Но скоростенка-то никудышная! И сравни с нашими способностями перемещаться: хошь – в зоопарк, хошь - на Луну, - один хрен. И, заметь, никаких мучений и экспериментов над собой! – Тестер увернулся от брошенного ребенком камешка и продолжил: -  Поэтому все наши муки творчества, бессонные ночи в поисках истины – исключительно от неумения понимать окружающий мир. Представь, что тебе попалась книжка на эфиопском, которую нужно кровь из носу перевести, а словаря нет! Ты же много ночей не поспишь, пока хоть что-то начнешь понимать!

- Не, я эфиопа позову! Который по-русски «бум-бум», – быстро ответил Док.

- Вот, правильно! – похвалил Тестер. - А теперь представь, что Моноцивилизация – это твой эфиоп! Надо ему ночей не спать и проводить часы в мучениях над этой книжкой?

- На фига? – удивился Док. – Он же и так – эфиоп!

- Вот то-то и оно! – сказал Тестер, вздохнул и погрузился на дно бассейна. Через некоторое время к нему присоединился Док: люди ему уже надоели.

- И все-таки я жалею, что Гласса нет с нами, – вздохнул он. -  «Нашего» Гласса, бестерлендовского. Он так обо всем этом мечтал… Черт, если бы не эта мразь Пахан, Глазик был бы сейчас здесь!

- Эта мразь, однако, до сих пор по земле ходит и в ус не дует, – ответил Тестер. – И кто знает, скольких таких глазиков он уже «сломал», и скольких еще «сломает»!

Док вдруг встрепенулся.

- Вот бы к кому наведаться днем! Да и легонько мозги-то и вправить! Ему-то не помешало бы малость сбрендить!

- Хорошая мысля! – одобрительно кивнул Тестер. – Надо обдумать!

 ГЛАВА  LXV.

Пахан, как обычно бывало у него по утрам, сидел в огромном зале своего собственного ночного клуба и заканчивал завтракать. После бурной ночи уборщицы приводили помещение в порядок, дневные официантки наводили марафет на столах и за стойками.

«Всегда завтракаю в свинарнике! – раздраженно подумал Пахан. – Сколько раз говорил этим раздолбайкам, чтобы раньше приходили прибираться! А им – по хрену мороз! Одно слово – овцы! Самые, что ни на есть - овцы!»

Он бросил вилку на стол и потянулся за стаканом сока. Со спиртным Пахан недавно «завязал» и «братве» своей сухой закон стал проповедовать. Но, конечно, не ради поддержания здорового образа жизни «братанов», нет. Просто одним прекрасным утром (месяца три назад) принесенное Вареликом новое средство от похмелья так его «пробздело», что с тех пор про алкоголь он вспоминал с содроганием.

            У ног Касьянова лежал огромный ротвейлер по кличке Кинг – любимчик Пахана и самое надежное его оружие. Кинг давно жил у Касьянова и не раз помогал ему в острые моменты «разборок». Одно только появление этого громилы моментально делало сговорчивыми и подельников, и даже конкурентов, и трудно сказать, кого все они  больше уважали (и боялись): самого Пахана или все-таки его грозную собаку.  Впрочем, сейчас псина мирно спала, положив здоровенную голову на передние лапы.