Квестер

- Значит, я по-вашему – враг всеобщего прогресса, а вы, мистер Гейтц - Избранный, вы бескорыстно печетесь о счастье человечества? – с улыбкой уточнил Шелестов. – А я так скажу: лукавите вы, мистер Гейтц, бескорыстная забота о счастье будущих поколений – только прикрытие вашей… мести! Да, мести: человечество вас обидело, сильно обидело тем, что не полюбило вас, не стало чтить вас, как святого, не вознесла вас на высшую ступень всеобщего обожания и почета…, и вы, обозлившись на все человечество, считая его непроходимо тупым, просто решили… уйти. Уйти, как муж уходит от стервы-жены жить к любовнице, уйти – в свой мир, счастливый, идеальный, и забыть о существующей цивилизации. Заметьте: не сделать человечество счастливым, а забыть о нем! Вы тихо противопоставили себя человечеству, ответив на его враждебность своей скрытой, но от этого - не менее сильной враждебностью. Таким образом, вы ничем не отличаетесь от любого представителя человечества, будь то Гудвич или Гитлер, Мэлвиз или Сталин, Вульф или Аттила, потому что и вы не преодолели, в себе не преодолели разделения людей на «своих» и «чужих», на парней «хороших» и «плохих», на «обычных» и «избранных». И по сути, вы попытались отомстить человечеству, создав мир, судьбу которого могли определять ТОЛЬКО ВЫ, исключительно вы, в котором все остальные люди (то есть, их цифровые копии) были бы не более чем стадом баранов, полностью подвластных своему пастуху. В этом была ваша месть. И весь ваш Бестерленд – не более чем месть, выдаваемая вами за какое-то несусветное благо для человечества!

            Шелестов вздохнул.

- А я…, я – просто исправил эту вашу ошибку! – он снова улыбнулся. - Но…, понятное дело, благодарности не жду!

- Ах, вот как? – горько усмехнулся Гейтц. – Оригинально! По-вашему получается, что вы еще игерой, который спас мир от такого злого монстра, как я? Браво!!! А может быть, у вас есть какая-нибудь большая идея по поводу того, как мы будем работать дальше, а то я что-то не вижу вариантов?

- Нет, – устало сказал Шелестов, – идеи у меня нет. Более того: нам с вами и в России придется снова решать те же проблемы: у нас тоже немало психов… и не только в погонах! Но у вас нет другого выхода, кроме сотрудничества с нами... Поэтому я предлагаю прямо сейчас перейти от бесполезных разговоров к делу: мне кажется, надо начать с сохранения…

- С сохранения? – не понял Гейтц. – Поясните!

- Охотно! Что может дать нам цифроклонирование? Прежде всего – бессмертие. И используя это, важнейшее, на мой взгляд, качество вашего открытия, нам нужно начать сохранять лучшие умы человечества, чтобы они помогали нам «оттуда», из «пятого измерения» строить правильную, лучшую жизнь на Земле. Представляете, чтобы было с человечеством, если бы сейчас его развитие корректировали Платон и Эйнштейн, Леонардо да Винчи и Кант, Ньютон и Вольтер…, мудрейшие политики, талантливейшие художники, выдающиеся ученые, крупнейшие философы…

- Я думал об этом, – тоскливо сказал Гейтц, - но хотел сначала…

            Но Шелестов его, казалось, не слушал.

- Далее: можно пойти еще дальше и научиться влиять на текущие процессы в обществе. Вот послушайте: если производить цифровое биосканирование влиятельных политиков - тайно, под предлогом какого-нибудь медицинского обследования - а потом найти способ влияния цифроклона на оригинал…

Гейтц не выдержал, рассмеялся.

- Ну, вот вы и попались, Пьетр Чьельестьофф Альексеевитч! У вас тут же образуется силовое ведомство посильнее Кей-Джи-Би, которое также будет делить всех на «наших» и «не наших». Нет, это неправильный путь, даже с точки зрения вашей логики. Мне кажется, начать надо с изучения этого таинственного Голубого Облака, с которым не совладал даже наш «Сьюппи». Вот, как мне кажется, что нужно сделать с самого начала!

- Да-а! Облако… - протянул Шелестов. – Вы правы, это, действительно - загадка! А может быть, вот так попробуем…

            Глубоко в толще тихоокеанской воды со скоростью автомобиля несется огромная атомная субмарина, все дальше увозя от родных берегов сына Америки и недавно еще самого богатого бизнесмена в мире Уильяма Генри Гейтца Четвертого, первого в истории человека, который смог научить 85 процентов землян думать на одном языке. Он решил пойти дальше, но… случилось то, что случилось!

Теперь почти все его труды пойдут прахом, а его огромное состояние уже стало пылью. Нет, конечно в «сухом остатке» истории его жизни и деятельности – с рождения до этой ночи - сохраниться немало полезного для человечества, но буквально с завтрашнего дня  и на долгое-долгое время это же самое человечество, обжегшееся на Гейтце, будет беспощадно давить всех, кто станет искать для этого мира иных миров, иной жизни, иного будущего.

И завтра мы также будем жить продолжением прошлого, и послезавтра, и после послезавтра… Мы будем делить все и вся на свое и чужое, а мир – на «наш» и «их». И иное, новое будущее, возможно, так и не наступит.