Квест – LEVEL 5

– Биохимическая лаборатория… Отлично оснащенная. – Зашел внутрь. – Здесь работал ученый очень высокого уровня. Ну-ка, а там что? – Снова пересек «детскую», открыл вторую дверь и выругался. – Проклятье! Что бы мне раньше сюда посмотреть! Глядите, здесь полный реанимационный комплекс! Есть даже аппарат Дринкера !

Гальтон и Зоя бросились к нему.

Комната представляла собой одновременно операционную, блок интенсивной терапии и хранилище фармацевтических препаратов – всё вместе.

– А вдруг еще не поздно? – воскликнула Зоя. – Скорее, мы перенесем его сюда! Клиническая смерть – это еще не конец!

Она кинулась назад к кровати – и замерла.

Норд с разбегу налетел на нее.

– Ты что?!

Княжна молча показала пальцем, что само по себе было невероятно. Барышня аристократического воспитания – пальцем?!

Гальтон повернул голову и не поверил глазам.

Покойник шевелился!

Он беспокойно двигал головой, перебирал пальцами одеяло, а главное дышал– грудь тяжело вздымалась и опускалась.

– Что встали?! – заорал Айзенкопф. – Несите в медблок! Быстро!

Через несколько минут больной лежал в железном контейнере Дринкера – аппарате «искусственное легкое». Дыхание выровнялось, пульс сделался почти нормальным.

Члены экспедиции, не отрываясь, следили за показаниями датчиков.

– Как у Громова… Регенерация, – прошептал Гальтон. –Этот человек тоже принимал «эликсир бессмертия»! Он не умрет!

Зоя покачала головой:

– Не могу поверить. Он уже был мертв! А теперь все жизненные процессы восстанавливаются. Еще минут пять, и он очнется!

– Значит, подождем, – рассудительно произнес Айзенкопф.

Напряжение чуть спало, и Норд почувствовал, что должен объясниться с коллегами. Ему было стыдно за нелепое предположение. Вот тебе и си-ди-эм!

– Понимаете, когда я увидел в поселке портрет Ленина и лозунг «Всегда живой», меня как ударило. Бывают ложные озарения, которые производят впечатление подлинности… Еще я вспомнил, как Опанас Иванович говорил: «Он такой же, как на фотографиях, только постарел…» Ну и общая атмосфера сумасшествия, которое висит над этим местом…

Он сбился, сам чувствуя, что начинает заговариваться.

– «Ленин всегда живой» и «Ленин живее всех живых» – это обычные советские лозунги. В Москве ты просто не обращал на них внимания. – Зоя обращалась к Гальтону, но смотрела на больного и на датчики. – С фотографиями тоже понятно. Новым кандидатам в Контингент, перед тем как допустить в поселок, вдалбливают в голову, как себя вести при встрече с Объектом. Правило номер какое-то, не помню. Наверняка и фотокарточки показывают…

– А еще я виноват, – продолжал каяться доктор, – что не раскусил железного мини-феликса. Хотя мог бы сообразить: на такой ответственный пост ГПУ слабака не назначит. Что он кричал про Шлиссельбург?

– У охраны была жесткая инструкция уничтожить Пациента, если его попытаются похитить.– Зоя, нахмурившись, повернула тумблер, чтобы увеличить тягу. – Кодовое слово – «Шлиссельбург». Возможно, это связано с убийством царя Иоанна Шестого . Он был свергнут с трона в младенчестве и содержался в Шлиссельбургской крепости под строгим надзором. Когда заговорщики попытались освободить узника, приставы его убили, действуя согласно полученным инструкциям… Мне это не нравится! – воскликнула она и заклацала кнопками. – Смотрите! Дыхание опять сбивается. И сердце слабеет. Ему становится хуже!

Норд и Айзенкопф с тревогой наблюдали за стрелками приборов.

– Ничего не понимаю! Ciliary arrhythmia! Arterial pressure is dropping! – Гальтон не заметил, что перешел на английский. Краткий курс обучения русскому языку не включал знакомство с медицинской терминологией. – But Gromov said that «эликсир бессмертия» guarantees complete cell regeneration without any after-effects!

Из-под металлического кожуха аппарата еле слышно донеслось, тоже по-английски:

– Я принял дезактиватор. Еще тринадцать лет назад. Нечестно пользоваться привилегиями, когда снимаешь с себя Статус.

Голос был совсем тихий, но Гальтон все равно сразу его узнал по тембру и особой манере очень четко выговаривать звуки.

Это был голос из тайников – вне всякого сомнения.

Пациент открыл глаза

и смотрел прямо на Гальтона. Он был в сознании, даже улыбался – слабой, словно извиняющейся улыбкой.

– Защита дезактивируется не сразу, постепенно. Мозг работает удовлетворительно, а вот тело без подпитки совсем износилось… На этот раз, думаю, всё. И очень хорошо… Я слишком зажился на свете…

Человек, лежащий в железном ящике, прищурил выцветшие глаза, когда-то бывшие голубыми. Речь давалась ему с трудом.

– Вы от него, да? От него? Я знал, что рано или поздно вы появитесь. Подойдите ближе, я не вижу вашего лица.

Норд сделал шаг вперед и наклонился. Он очень боялся, что старик снова лишится чувств и умолкнет. Уже навсегда.

– Ну конечно, от него… – Пациент опять улыбнулся. – Он всегда умел подбирать идеальных помощников…

Его глаза закатились. Рот остался приоткрытым.

– Сейчас, сейчас! – Зоя регулировала жизнеобеспечивающую аппаратуру. – Увеличу концентрацию кислорода, и он очнется.

Гальтон от напряжения закусил губу.