Квентин Тарантино: Интервью

Годом позже, когда я увидел в кинотеатре «Настоящую любовь», тарантиномания уже захватывала Голливуд — он был из последних «плохих мальчиков» среди режиссеров, и, чтобы поработать с ним, выстраивались очереди. «Любовь» предлагала еще одну авангардно-оскорбительную сцену. На этот раз в словесной форме: Денис Хоппер начинает толковать сицилийскому гангстеру, собравшемуся прикончить его, что сицилийцы — потомки черномазых, разъясняя в мельчайших подробностях, как так вышло. Этот длинный бравурный пассаж — самое неполиткорректное, что звучало с экрана в недавнее, да и в давнее время. Зрители вокруг меня, оцепеневшие поначалу, вскоре начали посмеиваться. Потом смех стал громче под лихим напором сцены, а в конце люди уже истерично хохотали сами над собой, потому что смеяться над чем-нибудь подобным совершенно непростительно. Но им было очень смешно, и они ничего не могли с этим поделать. Тогда я уяснил себе нечто ключевое и, несомненно, пугающее в Тарантино: как и Джек Потрошитель, этот парень любил свою работу.

Кинокомпания Тарантино называется «A Band Apart Productions» («Особая банда») — намек на годаровский криминальный фильм новой волны «Bande `a part». Его американское название «Банда аутсайдеров». Так почему же я так часто встречаю Тарантино у «Диснея», в этом инкубаторе для «Белых клыков» и «Могущественных уток»? Потому что «Мирамакс» — бывшая независимая кинокомпания, которая выпускает тарантиновское «Криминальное чтиво», — была куплена в этом году «Диснеем». Я прохожу мимо куста, подстриженного под Микки-Мауса, сворачиваю направо к Дупи-драйв, вхожу в звуковой павильон «Чтива» и под хлопки выстрелов следую в проекционный зал, где заканчивается сведение звуковой дорожки «Криминального чтива». В зале звучит серф-музыка — зловещий, надрывный гитарный скрежет. За выгородкой из микшерских консолей и компьютеров в окружении команды — Тарантино с белокурой куклой Барби в руке. Может быть, он и кинофрик-самоучка, но выглядит как пышущий здоровьем хамоватый пижон. Волосы не прибраны, щетина скорее естественная, чем культивируемая, под длинным кожаным пиджаком, как у детектива Шафта, — футболка с портретом Куин Латифы. Если бы этот котяра пошел на меня в баре, я бы рванул куда подальше. Тарантино и команда играют в словесную игру: все по очереди придумывают какое-нибудь название со словом «лето», заменяя слово «лето» на «Тарантино». «Тарантино сорок второго», «Тарантино в горах», «Тарантино и дым». Я еле сдержался, чтобы не выкрикнуть: «Тарантино моего немецкого солдата». Режиссер сам заявил решительно: «Бесконечное Тарантино!» — и захохотал. Смех был резким, отрывистым и продолжительным — выворачивающим душу наизнанку.

Тарантино оборачивается к экрану на мелькающие кадры из «Чтива»: киллеры Сэмюэл Л. Джексон и Джон Траволта опускают фраеров, кинувших их босса. Тарантино решает, что здесь чего-то не хватает — сдавленного вдоха одного из воров в тот момент, когда Джексон неожиданно поворачивается и стреляет в другого вора на диване. Тут же эта сцена прокручивается назад — пуля возвращается из тела в пистолет. Тарантино подходит к микрофону, чтобы самому записать накладку. Глядя на экран, он делает глубокий вдох, а потом объявляет: «Я хотел бы повторить. Это было слишком… хрипло». Вся процедура абсолютно абсурдна — звук выстрела настолько громок, что у зрителя от неожиданности в этот момент может перехватить дыхание. Но Тарантино снова вдыхает, и наступает время ланча.

Мартин Скорсезе — единственный человек в Голливуде, который, может быть, говорит быстрее Тарантино. Не исключено, что дело в том бесконечном количестве кофе, который Тарантино вечно хлещет. На ланче в «Бобз-биг-бой» он успел выпить кружек, наверно, шесть, прежде чем я начал считать. Он рассказывал мне, насколько он круче в Европе, чем в Америке, «типа Дэвид Хассельхофф», и неизбежно мы переходим к его любимому сериалу «Спасатели Малибу».

— Грандиозная программа! — говорит он. — Я оплакивал кончину эксплойтейшн, а они реанимировали его — они смогли! — только на телевидении. «Спасатели Малибу» так же хороши, как и фильмы «Кроун интернешнл», разве что без сисек. Вы получаете груди, только без сосков — на самом деле можно видеть пирсинг на сосках, но самих красных пупочек вы не увидите. Я влюбился в этот сериал. Хочу теперь продвинуть Дэвида Хассельхоффа на большой экран.

— Вы можете сделать это, — сказал я. — У вас достаточно влияния.

— Ну да, я думаю об этом, — согласился он.

Бьюсь об заклад — он сможет. Как-никак именно этот парень взял не кого-нибудь, а звезду, Джона Траволту, на роль в «Криминальное чтиво». И у него есть оправдание для столь решительного шага:

— Я всегда был огромным поклонником Траволты. Его роль в «Проколе» Брайана Де Пальмы — самая любимая из всех виденных мною в жизни. Почему режиссеры не пользуются таким потенциалом? Он давно созрел для жатвы. Никто не использовал его в таком качестве, в каком я хочу его использовать.