Квентин

В живом сердце — нежданная острая боль. Словно бы у нее, лишившейся всего, что есть у человека, отнимают нечто, без чего не сделать дальше и шага.

Танго. Третий куплет. У нее забирают ее рыцаря. Бронзовый цветок, зажатый в ладони, стал куском льда.

— Не жалей! — шепнули за левым ухом. — И не обманывай себя.

— Кто? — шевельнула она губами, вспоминая людскую речь. Слева хохотнули.

— Я здесь и не здесь, я везде и нигде. Я тенью скольжу по прозрачной воде; мой голос так сладок в ночной тишине… Фирдоуси — гений![64] Я давно уже с тобой, много лет, но ты смотрела вперед, не замечала. А я даже тут, между небом и землей, тебя не бросил. Не слушай сердце, оно лжет. Не все ли равно сейчас, кто зарежет твоего теленка? Ты его жалела, но не собиралась миловать. У телят такие добрые и глупые глаза, но кого это остановит?

Чужие слова отозвались забытой болью. Красная метель, золотые искры, черная глыба скалы, чья-то рука в ее руке… А танго все не хотело кончаться, за третьим куплетом — четвертый. «Мы ушедших слышим сердце. Шаги умолкшие мы слышим…»

— Не думай! — заспешил голос. — Не было рыцаря, вымерли они, как мамонты…

— Нет, — шевельнулись губы. — Был. Я… Я умерла за него.

— Так и говори на Суде! — подбодрили слева. — Там не солжешь, но на вещи можно взглянуть по-разному. Зачем же признаваться, что ты просто покончила с собой от страха и безнадежности? Смертный грех, нельзя! Но сейчас взгляни правде в глаза. Ты просто выбрала между смертью и смертью, между пытками и пулей-избавительницей. Вот и вся цена твоему благородству.

— Нет, — еле слышно проговорила она. — Уйди.

За левым ухом хихикнули.

— Я здесь и не здесь, я везде и нигде, в сыпучем песке и в текучей воде. Я всюду, где люду от бед не уйти. Не хочешь, а встретишь меня на пути…

Глава 8. Параболоид Квентина Перри

Эйгер. — Меня давно не целовала Смерть. — Между Адом и Адом. — I Love You! — Темный воскресный день. — Оборудование для шести шахт. — Новость, странная очень.

1

Возле первой скалы остановились. Дальше тропа уходила резко вверх, а потом и вовсе терялась в каменном хаосе. Вершина закрывала небо, черная тень спорила с бледной утренней синевой. Серые клочья тумана цеплялись за острые гребни.

— Эйгер! — тихо проговорила Марг. — Огр-великан, пожиратель скалолазов.

— К сожалению, да. Три стены уже взяли, но эта, Северная, не сдается.

Уолтер расчехлил фотоаппарат, оглянулся, пытаясь найти подходящее место для съемки. Темновато, солнце еще невысоко…

— Здесь еще ничего, а чуть дальше придется бить крюки чуть ли не через каждый метр. Ребята думают идти по диагонали, от Бивачной пещеры и Разрушенного Столба, потом ниже Красной скалы. Первое Ледовое поле, Второе…

Перри поглядел наверх и невольно поежился. Легко сказать «по диагонали»! Сейчас, в утренней дымке, Северная стена казалась именно стеной, отвесным неприступным монолитом. Не дойти, не доползти, даже не долететь. Эйгер-Огр только посмеется с ледяной вершины, хоть на каждом сантиметре крючья забивай.

Женщина стала рядом, вздернув голову, словно пыталась разглядеть скрытый за туманом безжалостный лик затаившегося среди скал великана.

— Я читала, что главная трудность — не сам подъем, а погода. Она постоянно меняется, угадать невозможно.

Молодой человек усмехнулся:

— Тони… Тони Курц сказал, что Эйгер — это не спорт, не альпинизм, а рулетка. Выиграет тот, кому выпадет «зеро», но пока шарик скачет исключительно по «черному». Мои тезки хотят вернуться сюда в июле и… И сделать ставки. Курц и Хинтерштойсер тоже мечтают рискнуть, но они в армии, могут и не отпустить…

— …И какой-то фельдфебель с одной извилиной от фуражки, возможно, спасет им жизнь. Безумцы!..

— Ага! — вздохнул Перри, не отводя взгляда от вершины. Ему и самому хотелось туда, в серый туман, но покоритель исполинской горы Семи Пещер прекрасно понимал, что здесь не Теннесси. Эйгер сшибет его щелчком на первом же траверсе.

Ничего! Жизнь — она длинная. «Мы разбивались в дым, и поднимались вновь. И каждый верил: так и надо жить!..»

— На вашем лице все можно прочесть без словаря, — рассмеялась Марг.

…Ямочки!

— Вы такой же сумасшедший, как и ваши друзья… А еще вы очень симпатичный, Уолтер Квентин Перри! Это в ответ на ваш вчерашний комплимент.

Молодой человек пожал плечами.

— Спасибо! Только у меня уши большие. Ну что, кого первого фотографируем?

* * *

Их прогулка к подножию Эйгера началась странно. Уолтер думал забежать в альпинистский лагерь, чтобы попросить у тезок веревку, скальный молоток, рукавицы и прочую «снарягу». На кручи лезть не собирался, но запас карман не тянет. Кроме того, очень хотелось показать Маргарите фон Дервиз, как выглядит заправский скалолаз. Горные ботинки смазал еще перед сном. Пусть сияют!