Квента. Финал

– Как Антония. – я об этом подумала, но почему-то сказала вслух.

– Кто это?

Чертов выродок!

Больше я не в силах закрывать глаза.

Хочу прикоснуться к голове, но это невозможно. Я полностью лысая? Или меня обкорнали как овцу?

Слезы текут. Почему-то волосы мне жаль больше, чем позвоночник.

"Ж-ж-ж-ж". "Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж"!

Дыхание перехватывает. Дельгадо возникает передо мной и в его руках… дрель. Дрель?! Это уже перебор. Пытаюсь сократиться до размера точки и исчезнуть. Взамен – шевелю глазами.

Смотря немного в сторону, Дельгадо говорит:

– Шприц с красной меткой.

Рука ассистента подает небольшой шприц, и Дельгадо переворачивает стол. Вишу вниз головой, смотрю на свои волосы, слезинки срываются с ресниц и падают на кафель между двумя самыми большими темными прядями, разбиваясь на десятки более мелких слезинок. Тошнота подступает. Укол в шею, и меня переворачивают обратно.

Дельгадо спешит. Все его действия быстрые и выверенные. Я не знаю, от чего его скорость увеличилась, от страха, что меня отнимут у него или от того, что каждый нерв в его теле зудит от опыта, который перевернет мир.

Доктор ведет отсчет:

– Девять. – отчетливо вижу ублюдка.

– Восемь. – по-прежнему вижу.

– Семь. – на его лице начинают мелькать тени.

– Шесть. – всё вокруг головы Дельгадо плывет.

– Пять. – мрак забирает меня.

– Четыре. – его голос преследует даже в темноте.

Дальнейшего отсчета я не слышу. Не думаю, что это было милосердием с его стороны. Ему нужно, чтобы я была неподвижна. Податлива, как мягкий кусок пластилина.

"Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж".

Я не чувствую боли, но отчетливо слышу, когда сверло прикасается к моей голове, примерно в районе между затылком и макушкой. Его звук становится немного иным. Более глухим.

Почему я слышу это?

Меня тошнит.

Сильно.

Мне сверлят голову!

Не могу открыть глаза, но я в сознании.

Проходят минуты.

Время, оно ускользает от меня.

Почему я до сих пор жива?

Дрель замолкает, я немного успокаиваюсь. Думаю, я в полусознании из-за вакцины. Немного теряюсь в мыслях.

А потом я слышу невозможное…

Детский плач.

Глава семнадцатая

"Бум!"

"Бум-бум-бум!"

Звуки настолько громкие, что мои перепонки (даже когда я практически без сознания), молят это прекратить.

Холодный стол подо мной сотрясается так, что я боюсь упасть. Кажется, я даже сжимаю ладони в кулаки, но это не точно. Почему я пытаюсь удержаться на столе? Падение с металлической доски пыток – это не самое печальное, что может произойти со мной за последнее время.

Жужжание дрели прекращается… как и детский плач. Я его больше не слышу.

Но очередная порция "бумов" трясет меня ещё больше. Кажется, я вскрикиваю.

Это взрывы.

Определенно они.

Следом за громогласными взрывами, раздаются автоматные очереди и одиночные выстрелы пистолетов.

Мне это только мерещится? Или же…

Робкая надежда выглядывает из тени страха и отчаяния.

Я до сих пор нахожусь в плену своего сознания, которое никак не может отпустить меня. Оно вцепилось в меня мертвой хваткой и не отпускает в долгожданную тишину и забытье.

Я чувствую. Чувствую, как вакцина подкрадывается к моей голове и множеством фейерверков взрывается внутри меня. Больно. Но это не та боль, которую я испытывала на Острове Избранных, эта более тупая и слабая. Но это она – вакцина. В жизни не перепутаю эти ощущения.

Отсчитываю минуту. Сбиваюсь два раза на тридцати и открываю глаза. Я вижу, как Дельгадо стоит надо мной… в его глазах, и паника, и счастье, и триумф, и животный страх. Он подносит к губам рацию и что-то быстро говорит. Вглядываюсь в движение его тонких губ, но не могу понять ни единого слова.

"Чего ты боишься?" – хочу спросить его я, но во рту так пересохло, что даже сглотнуть несуществующую слюну больно.

"БАМ!"

Съемка окружения замедлилась настолько, что я отчетливо (или почти отчетливо) вижу, как в море пыли и обломков Дельгадо отлетает к дальней стене. Зажмуриваю глаза, так как на меня валится мусор разрухи. Со страдальческим стоном ножки стола отрывает от пола, и я лечу, будучи прикованной. Стол останавливается вертикально, его ещё удерживают боковые ножки, они, как и робкая надежда, не сдаются. Я бы свисла с него, не будь так крепко прикована.

Вакцина. Она же во мне.

Дергаю левой рукой и легко разрываю кожаные наручники.

Перед глазами плывет. Вижу стену с разбитыми экранами.

Моргаю. В ушах непередаваемый гул, словно миллионы волков жалобно воют на луну.

Открываю глаза – передо мной Гаррет.

Моргаю – он не исчезает.

Половина его лица залита кровью, губа рассечена, бровь тоже.

В его глазах борются ужас и облегчение.

– Я здесь. – говорит он, и я слышу его слова, но складывается ощущение, что он далеко-далеко, за тысячи километров от меня.

Всхлипываю. Облегчение лавиной прокатывается по мне.

Они вернулись. Они вернулись за мной.

На мгновение Гаррет отводит хмурый взгляд, словно ему мерзко смотреть на лысую меня с дырой в голове.

– Настолько отвратительно? – еле поворачивая языком, спрашиваю я.

– Что? – его недоуменный взгляд возвращается ко мне. – Нет. – удар сердца пропущен. – Но я бы не советовал тебе обращаться к этому парикмахеру вновь.

Боже, Гаррет.