Кузница душ

Мариэн сидела рядом с телом, обхватив колени руками и тупо уставившись погруженную в искуственный сон Кейлин. Временами она оглядывалась на, кажется, труп за своей спиной и искала признаки если не жизни, то хотя бы окончательной смерти оболочки бога, или человека, или кем он там был. Рикард был недвижим, а ею владел страх. Та доза смеси с болиголовом, что она использовала, должна была держать его неподвижным где-то десять минут, после чего, если он мертв, все мышцы расслабятся и тело перестанет выглядеть таким деревянным. Он станет похож на любой из трупов, которые она видела.

Сколько прошло уже, пять минут? Семь? Чтобы после этого выжил человек, доза должна быть совсем другая, и тогда мышцы просто одеревенели бы на некоторое время, не лишая способности моргать или дышать, но многократно усложняя, например, любой жест рукой. Наконец, тело Рикарда обмякло. Мариэн в ужасе разрыдалась, понимая, что натворила. Раз все так, то он был… просто мёртв. Грудь не поднималась, жилки на запястьях не бились. Ничего. И теперь, по крайней мере, она могла не бояться за свою спину, хоть это и совершенно не утешало. Она безумна! Мариэн отползла от трупа и судорожно оглянулась. Кэйлин куда-то пропала.

Травницу затрясло. Девочка не должна была так быстро очнуться. С другой стороны, встречались люди, почти не чувствительные к этому составу, им обычно увеличивали дозу или держали платок у лица дольше. И если Кейлин из таких — значит скоро придут местные жрецы и уничтожат её, как ведьму. И правильно. Вдруг безумие заразно?! Она снова судорожно расплакалась, оглядываясь на Рикарда.

Вдруг его тело судорожно дернулось. Один раз. Мариэн встала, мгновенно собравшись. Если он человек — этого не должно быть. Мышцы не в том состоянии, чтобы были предсмертные конвульсии. Она подошла ближе, глядя прямо на него и практически ожидая кашля от яда в горле. Рикард — или все же Эшрод? — попробовал что-то прохрипеть, дернулся еще несколько раз и судорожным движением будто бы прыгнул на четвереньки, а затем поднял лицо к Мариэн. Он не был похож на человека. Совершенно. Перед ней был настоящий монстр. Нож резко выскочил из туловища, отлетев к противоположной стене. Кровь хлестала из раны в груди, а яды начали действовать. Хотя, конечно, в расслабляющих смысла не было: тело этого… существа двигалось не при помощи мышц.

Мариэн одновременно отшатнулась и испытала крайнюю степень облегчения. Все же, она не совершила ничего ужасного. Напротив. Все так, как и должно было быть, и это придавало ей сил. Слезы высохли, к ней вернулась решимость. В данном случае: решимость не попасться полумертвому богу на пути. Тем более, что тот проявлял все признаки отравления. Или, вернее будет сказать, отравлений?

То, что раньше было лицом, опухло до безобразного состояния. Кожа постепенно слезала с него, обнажая кости, плоть вокруг которых то нарастала, то снова расплывалась густыми мутными каплями, отчего Эшрод оставлял после себя склизкие следы. Глаза, когда-то глубокого карего цвета, теперь помутнели и тоже постепенно то вытекали, то восстанавливались, отчего казалось, что он плачет чем-то вроде густой крови. Скорость его регенерации поражала, хотя состав, мешающий крови свертываться, явно несколько замедлил ее.

Впрочем, остальную работу делала «Погибель», разрушая его тело и не давая издать ни звука, кроме невнятного яростного хрипа. Существо, каким он стал после всех ее усилий, двигалось в сторону Мариэн. К счастью для травницы, слишком медленно. К тому же оно поскальзывалось на собственной отвалившейся полуразложившейся коже, что отлетала от него кусками, и всякий раз падало, получая новые и новые повреждения. Как остановить это она не знала, но по крайней мере чувствовала себя отмщенной. И жалела лишь о том, что ей негде было взять полноценный меч, чтобы снести ему голову.

Вдруг монстр неожиданно резко прыгнул на Мариэн. Та едва успела увернуться от атаки, и, вскочив на ноги, побежала прочь из дома. Тело Рикарда, поддерживаемое силой бога, пустилось следом за ней.

Мариэн не знала, куда бежать. Странно, но все казалось каким-то незнакомым: небо было сплошь черное, без единой звезды, и луны тоже не было видно. Она едва воспринимала очертания деревьев и растений вокруг, и то, что она видела, казалось ей каким-то гротескным, уродливым.

В голове беспорядочно бились мысли, суть которых сводилась к тому, что вся затея, кажется, изначально была обречена на провал, однако Мариэн продолжала бежать, куда глаза глядят и шарить взглядом в поисках хоть чего-то, что могло бы ей помочь. «Нда, бога мало заставить мучиться, надо еще и как-то его убить» — мелькнула устало-злая мысль. Что теперь делать, женщина решительно не понимала, потому что ей казалось: сделано все, что можно.