Кузнецов среди роботов

А все-таки было бы интересно оказаться на месте главного героя. Кузнецов с удовольствием продолжил смотреть спектакль. Он так увлекся, что даже не заметил, с каким одобрительным пониманием посматривает на него супруга. Возможно, она думала, что ее черствый и неромантичный муж наконец почувствовал тягу к искусству. Знала бы она, какие мысли крутятся в его голове, может быть, иначе бы смотрела.

По окончании спектакля артисты вышли в зал на поклон. Кузнецов чуть ли не громче всех в зале аплодировал стоя, а потом долго не хотел уходить, мотивируя это тем, что он не хочет попасть в толпу на выходе. На самом деле, ему нужно было переварить ощущения, наплыв которых он ощутил.

– Понравилось? – лукаво спросила супруга, видя, что ответ будет положительным.

– Не то слово, – ответил Кузнецов. – Знаешь, мы с тобой вернемся сюда раньше, чем на каталках.

– О, мой муж собирается стать театралом?

– Если все спектакли будут такими же, то у меня просто не будет выбора. Это же вынос башки. Подумать только – мир, скрывающий другой мир.

– Ну, это довольно старая метафора, известная еще со времен Платона. Но она, мне кажется, больше говорит не о мирах, а о возможности человека. То есть, миров-то может быть сколько угодно, но человек способен увидеть только один.

– А может, как раз потому миров много, и для каждого человека он свой.

– Как это? – не поняла Ангелина.

– Вот этот театр. Сидело много народу, аплодировали, играли актеры. Но ведь если бы я всего этого не видел и не слышал, то и не знал бы о них. Как в той же постановке: нарисовали фон, декорации, рассказали, что есть какой-то другой мир с другими людьми, а на самом деле – это все проекция моего сознания. Даже то, что я чувствую, может быть просто внушено. И получается, что единственный по-настоящему живой участник всего этого – я сам. То есть, я есть, потому что вижу, слышу, чувствую. Я приемник информации и ее интерпретатор. Откуда мне знать, что на самом деле существуют другие люди? Может быть, они плод моего воображения.

– Хм, – задумался Кузнецов. – Я бы хотел подробнее изучить эту тему.

– Не очень-то увлекайся, – предупредила жена. – Сам знаешь, к чему приводят подобные инсайты, если они падают в нездоровую голову.

– Знаю, – ответил Кузнецов.

Но он уже не мог не думать об этом.

11

Ах, как это заманчиво – узнать что-то о мире такое, что может перевернуть все представление о действительности. Но Ангелина права – есть что-то страшное в таком взгляде на реальность. И одну из таких опасностей в тот же вечер озвучила супруга, когда они вышли из театра и ждали такси.

– Сегодня по новостям передали об очередной волне пандемии, – сказала она.

– Опять? – удивился Кузнецов.

Пандемия, о которой говорила супруга, была названа чумой двадцать первого века, она, как ни странно, не носила вирусную или бактериальную природу. Вроде как началась она в середине тридцатых, но, по мнениям экспертных медиа, брала свое начало чуть ли не с момента появления хомо сапиенс. Называли ее по-разному, применяя аббревиатуры и специальные термины, но, так как она вытеснила другие болезни, став основной причиной смерти, ее просто называли пандемией.

Основным симптомом болезни стала острая тяга заболевшего завершить свой жизненный путь вне срока. Хотя сроки у жизни благодаря современной науке стали безгранично долгими. Кто-то считал, что дело именно в этом – люди просто не хотели жить столько, другие винили бесконтрольное цифровое потребление, но все сходились в том, что главным разносчиком болезни стали медиа. Подобно тому, как массовые заражения бешенством предотвращают путем контроля численности переносчиков, государства стали спасать людей ограничением информации о насильственных смертях в СМИ и других информационных порталах.

Наиболее яркие случаи даже после запрета на публикации все равно становились достоянием общественности. Так, например, один профессор во время лекции по химии неожиданно выпил концентрат серной кислоты прямо на глазах у аудитории. Другой случай произошел и вовсе с уборщиком, который решил после смены залезть в мусоросжигатель.

Однако самый неожиданный и обсуждаемый инцидент произошел с местным судьей, который очень любил жизнь, постоянно был занят на общественной работе, имел большую семью, двух собак и, как потом выяснилось, любовницу. Заподозрить этого добродушного старика в желании покончить с собой не мог даже самый отчаянный фантазер. Если уж судье и пророчили скорую смерть, то исходя из комплекции, от атеросклероза сосудов или ишемической болезни сердца. Но судья всех удивил: попросив на одном из слушаний ознакомиться с уликами, он взял пистолет предполагаемого преступника, убедился, что тот заряжен и молча пустил себе пулю в рот.

Пандемия самоубийств являлась самым страшным явлением из всех известных именно потому, что была необъяснима и пугающе летальна.

– Теперь на работу будешь ходить в перчатках и в маске, – безапелляционно заявила Ангелина.

– Как они надоели, эти маски.

– Это надо, ты же знаешь. Не стоит шутить со смертельными болезнями.