Кузнец хаоса

— Не раньше, чем ты сдашь на старшего мастера, — поморщился он. — Так что это было?

— Я не имею ни малейшего понятия, почему цвет такой, какой есть.

И это правда. Я понятия не имел, почему божественный язык выдаёт белое свечение.

— Кончай дурить, — покачал он головой. — Я тебя не подпущу к материалу, если не расскажешь.

— Угрожаете? — снял я защитную маску. — А вы ничего не путаете, Михаил Сергеевич? Или, может, вы меня официально учеником назначили, а я и пропустил? Иначе непонятно, что за интерес к секретам рода.

— Так это секреты рода?

— Я говорил, что у меня дед артефактором был, — пожал я плечами.

Это здесь ни при чём, но пусть додумывает в нужном мне ключе.

— Пусть так. Но ты проверял этот секрет рода? На разных материалах? В разных условиях? Гарантируешь, что металл через месяц не рассыплется?

— Нет, не проверял и нет, не гарантирую. Если надо, буду работать строго по регламенту. Ну, если вас не интересует дополнительное качество.

— Не особо, — вздохнул он ещё разок. — Это придётся все схемы пересчитывать. Больше — не значит лучше. Впрочем, этим ты и займёшься, раз такой талантливый.

— Наказываете?

— Если ты считаешь наказанием возможность посмотреть схему сложного артефакта, то да.

Уел.

Как-то так моё лето и прошло. Я работал в кузнице, тренировался в самоочищении и магической ковке, сливал свою ману в заклинания, иногда ассистировал другим артефакторам, наблюдая, как они работают.

Продуктивно, много навыков развил, но полноценным артефактором пока так и не стал. Пятнадцать лет мне исполнилось в начале лета. Вскоре начнётся новый учебный год. Надо будет подналечь, а то я пусть и двигаюсь вперёд, но постоянно кажется, что слишком медленно.

Глава 16 Новый учебный год

Опыт — великая вещь. По возвращении в город я уже не тыкался, как слепой котёнок, а знал, где и как решить вопрос. Куда идти, чтобы снять нормальную квартиру не за конские деньги. Куда идти, чтобы обновить гардероб, а то за лето на казённых харчах вытянулся и вширь раздался. И куда идти, чтобы хорошо время провести.

У того, кто услышит мою историю, может сложиться превратное впечатление, что я фанат сурового развития и каждую секунду трачу либо на работу, либо на учёбу, либо на тренировки. Это не совсем так. Будь моя воля, напрягался бы я в два раза меньше, а остальное время тратил на что-нибудь повеселее. Все мои интенсивные нагрузки не от большого желания, а по причине нужды. Что я, герой, что ли, какой-то, чтобы так жилы рвать? Нет, и даром такой судьбы не надо, знаем, плавали.

Вопрос этот упирался в выживание. Выживание упиралось в деньги. А деньги упирались в мои профессиональные возможности к заработку. Сейчас у меня деньжат прибавилось, за лето я заработал двести сорок тысяч, это помимо тех накоплений, которые не трогал. Восемьдесят ушло за квартиру, в этот раз взял другую, с консьержкой, камерами на входе и чуть большей площадью. Ещё и с видом хорошим. Столько же ушло на залог, а остальное, почти всё, я потратил на тетради, канцелярию, форму для колледжа и одежду. Осталось не так много, и последние дни лета я вознамерился провести, отдыхая и развлекаясь.

Ничего такого. В прошлой жизни для меня развлечением было пустить кровь церковникам. На Олимпе… Ну, про развлечения там лучше промолчать, слишком они экстравагантны, ну, или просто «слишком». Поэтому для меня в радость и в киношку сходить, и музей посетить, и по набережной прогуляться, и мороженое навернуть, и даже в парке прогуляться. Парки я особо полюбил за то, что там природа, а тварей нет, и никто голову тебе не откусит.

Отдельная моя противоречивая любовь — кофе. Так сразу и не сообразишь, как подступиться к этой части моей жизни. Первый раз кофе я попробовал у директрисы колледжа и крайне удивился, как эту гадость можно пить. Потом не раз видел Михаила Сергеевича с кофе. Он был большим ценителем. Любопытство я не видел смысла сдерживать и поинтересовался, в чём смысл. «Повзрослеешь, поймёшь», — ответил он. Прозвучало как оскорбление. Потом была зима, и знаете, это время года в Санкт-Петербурге особенное. Цвета будто исчезают, всё сереет, и, чтобы не поехать кукухой, приходится прикладывать дополнительные усилия. К примеру, брать на выход что-нибудь горячее. И настроение поднимает, и не так тошно идти по серой холодине. Я и термокружку себе для этого купил. Обычно я варил себе компот бюджетный, экстремальный, с облепихой и лимоном, но иногда хотелось чего-то эдакого, и мой взор падал на кофе. Который я покупал у метро по дешёвке. Летом же и вовсе почти все, с кем я общался, хлестали кофе, ну и я как-то пристрастился.

Что не отменяло моей нелюбви к нему. Я одновременно и страдал от горечи, и получал от этого удовольствие. Михаил Сергеевич иногда делал кофе на меня, и вот его напиток сильно отличался. Горечи почти не было, зато было множество других оттенков вкуса. Не сразу я сообразил, что на восприятие влияет количество звёзд и что чем их больше, тем выше требования к качеству как зерна, так и его заварки.