Кузнец

— Наше с тобой заявление сейчас — пустой звук, — я покачал головой. — Будут тянуть время до утра. А вот завтра в девять ты с Архипом придёшь и заявите о спланированном нападении на тебя. Под давлением Архипа они зашевелятся.

На самом деле у меня на них не было никаких надежд. С утра все подгоняемые Архипом, должны будут действовать быстрее, и тогда я выйду на кого-нибудь ещё.

— Так, стоп, — она прищурилась. — А ты где будешь?

— У меня дела, — уклончиво ответил я. — Но к концу, наверное, присоединюсь.

Дойдя до освещённого перекрёстка, Полина остановилась: — Дальше я сама.

— После полуночной истории не боишься? — в моём голосе проскользнуло беспокойство.

Она усмехнулась:

— Спасибо, конечно, что меня спас. Но мало ли что у тебя на уме?

Я пожал плечами. Что тут скажешь? Каждый имеет право на подозрительность. Хотя Полина так и манит своей грациозной походкой от бедра, распущенными волосами и аппетитными формами последовать за ней. Отчасти она права, при виде неё взгляд то и дело приходится контролировать, чтобы она меня не спалила, а мысли так и бурлят. Делать нечего, я направился домой, чувствуя, как накатывает усталость после бурной ночи.

Я вернулся далеко за полночь домой, и мне не хотелось ещё дополнительно пересекаться с Санычем. В доме кромешная тишина, даже храпа неслышно. В какой-то момент я момент я подумал, что его дома нет, и в этот момент раздался скрип от закрывающейся входной двери.

— Я с тобой поговорить хочу. — раздался размеренный голос Саныча из неосвещенного угла кухни.

— Давай.

Я чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой молчания. Сан Саныч никогда не был человеком многословным, но сейчас его тишина была особенной — тяжёлой, давящей, словно свинцовый пласт лёг между нами.

— Ты знаешь, Миш, — наконец проронил он, — бывают в жизни моменты, когда надо что-то решать кардинально. Круто решать.

Я промолчал, только чуть заметно кивнул. Знаком был этот тон: не расспрашивай, не лезь, у меня есть дела, про которые я тебе не расскажу.

— Надолго? — я подразумевал, сколько он будет отсутствовать.

Его глаза блуждали где-то между мной и стеной, словно высматривая что-то невидимое простому взгляду. Я видел — человек созрел для чего-то такого, отчего потом нет возврата.

— Не навсегда. — также коротко ответил Саныч.

И в этом его "не навсегда" было столько смысла, что мне стало не по себе. Не то чтобы я боялся — просто чуял масштаб опасности, которая исходила от этого решения.

— Ты уверен, что хочешь раскрыть ящик Пандоры? — тихо спросил я.

Саныч усмехнулся — криво, без тени веселья:

— Впервые за долгие годы — да.

Я смотрел на него, и стало ясно — решение принято. Мне же остаётся подготовиться к последствиям и быть во всеоружии.

Наутро я прибыл к дому ровно в восемь. Через окно увидел, что троица спит — если можно назвать беззаботным сном со связанными переломанными конечностями. Поднялся на чердак тем же путём, что и ночью — половицы уже запомнили мои шаги.

Время тянулось медленно. По моим расчётам, если Полина с Архипом придут в полицию к девяти, то максимум через два часа здесь должны появиться люди в форме. Значит, к одиннадцати всё должно закончиться.

Снизу периодически доносилось невнятные мычания, но я не придавал этому значения. Время уже приблизительно одиннадцать, а значит, сейчас начнётся какое-то действие. Но удивительно, что ещё никого нет на горизонте.

И тут внизу раздались истошные крики сквозь кляпы — все трое словно увидели саму смерть. Воспользовавшись этим шумом как прикрытием, я бесшумно спустился на первый этаж и замер, чтобы прислушиваться.

Вдруг раздался приглушённый, но властный голос, приказавший им замолчать. Мычание тут же стихло. Я узнал дрожащий голос Башки, умолявшего их развязать. В ответ прозвучал холодный вопрос:

— Что вы успели рассказать?

Башка, захлёбываясь словами, уверял, что ничего — только что через курьеров получали распоряжения, как и договаривались.

— Молодцы… — прошелестел тот же ледяной голос.

Звук, что не спутаешь ни с чем другим, если хоть раз его слышал. Это был звук ножа, входящего в плоть. Снова и снова. Последнее, что я услышал — приглушённые крики Башки, постепенно затихающие в предсмертной агонии.

Я замер, вжавшись в стену. Кто бы ни был этот человек, он пришёл закончить начатое. Замести следы. И сделал это профессионально — без лишних вопросов, без колебаний.

Он двигался как призрак – я даже не уловил момент его проникновения в дом. Такое мастерство маскировки выдавало серьёзного профессионала. Отчаянное мычание двух оставшихся в живых подтолкнуло меня к действию – медлить было нельзя.

Минус один, остальные же заверещали несмотря на заткнутые рты, и этим нужно было воспользоваться.

Едва я сделал первый шаг, как он мгновенно среагировал, развернувшись для атаки. Я, конечно, понимал, что передо мной серьёзный противник, но чтобы настолько. Оценить разницу в наших навыках было тяжело, но его движения выдавали военную выучку, годами отточенные рефлексы и опыт.