Кузьмич

Помахивая полотенцами и демонстрируя новые плавки, мы с Борисом вошли в сауну, которая оказалась унисекс. Тотчас раздалось недовольное ворчание, и нам не понадобилось много времени, чтобы понять, что здесь чужой и отнюдь не монастырь. Подчинившись правилам борцов за чистоту, мы вышли, сбросили плавки и, обмотавшись полотенцами, вернулись в долгожданную жару. Выступивший пот не мешал заметить, что женщины всех возрастов были топлесс, только некоторые небрежно это предъявляли, а другие тоже небрежно прикрывались сверху вторым полотенцем. Мужчины вели себя как настоящие джентльмены и не крутили головой. Командовал лысый австриец в возрасте. Он пресекал попытки болтовни и через определённые промежутки времени подливал на камни воду, после чего некоторые издавали вздох то ли от получаемого удовольствия, то ли от чувства безнадёжности, так как лысый запрещал выходить до окончания сеанса. После того как фанерка закрыла окошко в двери, все резво бросились на выход, толкаясь в проходе.

Чтобы поужинать, мы решили спуститься в посёлок, куда от базы вела широкая тропа через сосновый бор, который в сумерках таинственно темнел с двух сторон. Редкие фонари пятнами высвечивали саму тропу и высокие сугробы. Нам, жителям средней полосы, была удивительна разница ландшафтов между горными и равнинными районами, ведь в Вене снега не было вообще. Ребята убегали вперёд, женщины немного отстали, увлекшись беседой, а мы с Борисом неторопливо разговаривали, расслабленные сауной и разлившейся вокруг тишиной. «Всё-таки постарайся быть с Ильёй помягче. От него можно ожидать чего угодно. Мы с ним ещё в Москве сталкивались, он упёртый и импульсивный. Его должны были поставить директором, но что-то не сложилось наверху, и поставили меня. Да и с тобой он умылся, поэтому есть все причины для того, чтобы внутренняя пружина разжалась и ударила по нам. Бытует мнение, что Дядя (не родственник, а тот, которого ты видел) знаком с Самсоновым и прочно держит его на крючке, черпая через него информацию о нашей фирме и её деятельности. То, что он знаком с советской верхушкой и его, как говорит шёпотом Костин, знают и послы, и торгпреды немецко говорящих стран, многое объясняет, но точных данных нет. Он контролирует деятельность представительств торговой палаты в Вене и Кёльне, а что конкретно делает, непонятно. Во всяком случае, никто в советской колонии о нём не говорит, однако «долгожители» его узнают и избегают. В общем, таинственный и влиятельный «незнакомец», от него так и веет неприятностями, а то, что ты видел его рядом с офисом Сноу, наводит на некоторые мысли. Мы продолжим наши игры и со Сноу, и с металловедом из Кёльна. Будем думать, а там… За ужином ребята веселились и уплетали свои сосиски с картошкой, Борис беседовал с женщинами, а я задумчиво попивал пиво, возвращаясь мысленно в тот вечер, когда закончилась наша встреча с Лётчиком и Ткачом. Я ясно представлял себе на фоне темнеющего неба шпили церквей, среди которых выделялась церковь иезуитов. Она стояла рядом с доминиканской церковью и, если бы не возвышающийся недалеко собор Святого Стефана, была бы доминирующей. Учитывая располагающиеся в этом районе церкви францисканцев и капуцинов, приходила в голову мысль о существовании неведомой тёмной силы с её тайнами, законами и влиянием. А возле одного из этих религиозных строений чудилась фигура Дяди, который стоял неподвижно, устремив взгляд на вход. Он не входил, а ждал, и это ещё раз напоминало о том, что он не простой прихожанин и сейчас же выйдут служители с капюшонами и, низко склоняясь, поведут его в обитель. И что у него для этого есть все полномочия. Внутри шевельнулась и уползла интуиция. Я поднял голову. Борис уставился на меня, в его глазах затаилась тревога.

РОЖДЕСТВО. ЛЁТЧИК С ОТКРОВЕНИЯМИ.