Кутузов

21 апреля за Очаковскую операцию М. И. Кутузов был награжден орденом Святой Анны 1-й степени. К середине мая его войска оставили зимние квартиры и выступили к Ольвио-полю для охраны границы между Днестром и Бугом. Партии казаков постоянно направлялись военачальником «учинять поиски неприятеля», встречи с которым закончились серией больших и малых столкновений к славе русского оружия. Согласно рапорту Кутузова, в районе крепости Бендеры «неприятель был совершенно разбит и прогнан до самой крепости с великим уроном. Победителям досталось два знамя и до пятидесяти пленных». В сентябре генерал с успехом командовал передовым конным отрядом «летучего корпуса» генерал-поручика П. С. Потёмкина, выдвинувшегося к Каушанам, чтобы «захватить стоящего там пашу с войском». Сказано — сделано: боевые действия при Каушанах завершились пленением трехбунчужного Сингли-паши. В том же году войска, вверенные Кутузову, приняли участие в штурме замка Хаджибей (Одессы), блокировании с последующей сдачей крепости Аккерман, взятии Бендер. После блестящих побед А. В. Суворова под Фокшанами и Рымником в России ожидали, что 1789 год завершится долгожданным миром с Оттоманской Портой. Турки даже выпустили из Семибашенного замка российского посланника Я. И. Булгакова, который провел там более двух лет. Потёмкин уже вступил в переписку с великим визирем об условиях мирного договора. Но тут, по точному определению Екатерины II, на сцене появились новые актеры. Победы российских войск насторожили правительства Великобритании и Пруссии. Пруссия предложила Турции оборонительный и наступательный союз. Казалось, все недруги России сплотились в едином стремлении свести на нет успехи россиян на суше и на море. «Швеции были обещаны Лифляндия с Ригой. Австрия должна была вернуть Польше полученную по первому разделу Галицию, а Турция — вознаградить Австрию из своих земель в Молдавии и Валахии. За это Россия должна была вернуть Турции Крым» ³⁵. Причем сама Пруссия в лице короля Фридриха Вильгельма II, вовсе не намереваясь возвращать полякам земли, доставшиеся ей по первому разделу, дополнительно предназначала себе за посредничество Данциг и Торн, города, через которые велась вся торговля Польши на Балтике. Преемник Фридриха Великого, не испытавший на себе поражений от русских войск, по-видимому, ощущал себя во внешней политике гораздо увереннее наученного горьким опытом предшественника. Теперь же король Пруссии обещал полякам вернуть Смоленск и Киев, не говоря уже о вытеснении России с балтийского побережья. В правительстве Польши явно преобладали сторонники союза с Пруссией. В то же время Великобритания требовала от России и Австрии заключить мир с Портой, отказавшись от территориальных приобретений. Обстановка еще более осложнилась после смерти императора Иосифа II в начале 1790 года, новый император Леопольд пошел на уступки Пруссии и Великобритании. В это время в письме светлейшему князю Г. А. Потёмкину-Тавриче-скому императрица назвала срок нападения Пруссии на Россию: весна 1790 года, а ее секретарь А. В. Храповицкий записал в Дневнике: «<…> Или мир, или тройная война, то есть с Пруссией». Несмотря на угрозы, российское правительство проявило твердость, решительно отклонив посредничество Пруссии в мирных переговорах. Екатерина II высказалась за переговоры с Турцией и Швецией без посредников. Выдающийся государственный деятель той эпохи Г. А. Потёмкин выразил справедливое возмущение в письме императрице: «Завоевания зависят от нас, пока мы не отреклись… И что это, не сметь распоряжаться завоеваниями тогда, когда другие сулят наши владения: Лифляндию, Киев и Крым! <…> Теперь следует действовать смело в политике. Иначе не усядутся враги наши, и мы не выберемся из грязи» ³⁶. Для того чтобы подвигнуть Турцию к миру и дать русским дипломатам в руки новые козыри на переговорах, нужна была и новая сокрушительная победа. Первый успех был достигнут на море: Черноморский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова в двухдневном сражении 28–29 августа у Тендры разбил главные силы турок. В сентябре пришли в движение сухопутные силы, постепенно стягивающиеся к низовьям Дуная, где находилась целая система турецких крепостей, из которых сильнейшей был Измаил. В апреле 1790 года М. И. Кутузов получил распоряжение, оставив Бугский егерский корпус в готовности к выступлению, направиться в Аккерман, принять в свое командование находящиеся там войска и немедленно заняться тем непростым делом, которое тем не менее Михаилу Илларионовичу удавалось смолоду. Он должен был собрать полную информацию о передвижениях турецких войск и флота, о численности гарнизонов крепостей и обо всем, что «будет усмотрено, тотчас рапортовать» самому Потёмкину. «Разведывательные партии» были направлены Кутузовым по всем направлениям: к крепости Килия, Соленым озерам, Измаилу; разъезды «высматривали» противника от устья Днестровского лимана вдоль всего побережья. Согласно документам, сведения поступали к генералу с аналитическим складом ума от разведывательных партий, от «бекетов и пикетов», от местных жителей, от пленных, от перебежчиков. Причем собранные данные отправлялись к Потёмкину разными путями, включая и такой испытанный способ, как «летучая почта». Наконец Потёмкин отдал приказ генерал-аншефу И. И. Меллеру-Закомельскому овладеть крепостью Килия, в то время как М. И. Голенищев-Кутузов должен быть прикрыть своего соратника от вылазок со стороны Измаила. Кутузов с четырьмя батальонами Бугских егерей и двумя батальонами Троицкого пехотного полка надежно перекрыл дорогу из Измаила в Килию, отбив несколько попыток неприятеля прорваться к крепости Килия, павшей 18 октября. Причем сам генерал Меллер под стенами крепости был смертельно ранен. Кутузов же получил приказ двигаться к Измаилу: «Следуя сему приказанию, Кутузов предпринял <…> движение свое к Измаилу, как совершенно неожиданно встретился на пути своем с неприятельским корпусом, оказавшимся вдвое сильнее вверенных ему сил. Подобная нечаянность могла бы быть гибельна для небольшого российского корпуса, но к счастию предводитель оного не принадлежал к числу тех малодушных воинов, коих нередко одна многочисленность приводит в робость. Напротив того, Кутузов не только не устрашился сей встречи, но, руководствуясь свойственной ему решимостью и твердостью духа, предпринял намерение разбить неприятеля, и изобретательный разум представил ему мгновенно несомненные средства восторжествовать над многочисленностью и возможностями турок. Он вознамерился их разделить и таким образом, обессиля на различных пунктах, разбить по частям, что ему и удалось при следующей военной хитрости. Он тотчас же отступил, показывая вид, что боится вступить в сражение, и сим средством заманил турок между двух небольших возвышенностей, за которыми были поставлены два полка Донских казаков. Лишь только неприятель встал в ожидаемом месте, казаки ударили на него стремительно и сбили оттуда с довольно важным для него уроном. Несмотря однако же на сие, турки опять усилились, что самое заставило Кутузова действовать против них всем своим корпусом, тем более, что к ним подоспел еще Ибрагим Осман паша с тремя тысячами отборной конницы, кои делали весьма важный перевес на стороне неприятельской. Видя себя в опасности, Кутузов не потерялся однако же: он приказал тотчас же ударить на саблях и, опрокинув вторично турок, гнал их несколько верст с знатною для них потерею. Третье покушение неприятеля было столь же неудачно, как и два прежние. Кутузов пустил два отряда своей конницы в обход ему с обеих сторон и потом приказал ударить на турок стремительно спереди, чем самым привел их в столь великий страх, что они, бросив пушки, снаряды и некоторых своих чиновников, обратились в бегство и таким образом открыли Кутузову свободный путь к Измаилу» ³⁷.