Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 1

Вместе с тем авторы обошли молчанием бездействие корпуса в ходе контрудара 8 июля 1943 г. и попытку его командования уклониться от участия в контрударе 12 июля 1943 г. Среди исследователей существует мнение, будто бы это связано с тем, что один из авторов работы – сын комкора В. Г. Буркова. Не секрет, что наличие родственных связей у авторов книг с их героями часто приводило и приводит к необъективным оценкам, искажению или замалчиванию неудобных исторических факторов. В данном случае тоже нельзя исключать этот фактор. Допускаю, что из общения с ветеранами соединения члены авторского коллектива знали об истинных причинах отстранения от должности генерал-лейтенанта В. Г. Буркова летом 1943 г. Однако в тот период документы об этом были за семью печатями. Да и после, когда мне удалось их обнаружить[259] в ходе работ над книгой о Прохоровке, лежали они не на поверхности, в фонде 10 тк, а в архивном деле штаба 1 ТА, перемешанные с другими оперативными материалами. Поэтому при подготовке рукописи о боевом пути корпуса столь острый вопрос без документального подтверждения авторы, вероятно, поднимать не решились. Хотя и было это уже на излёте советской эпохи.

Следует отметить и положительную сторону подобного рода изданий для исследователей событий под Курском. В них приводился краткий обзор боевого пути соединений и объединений до начала битвы, что позволяло сформировать определенное представление о них. Кроме того, в ряде трудов публиковалось много уточняющих деталей, интересные эпизоды и трактовки отдельных боев и сражений их очевидцами, воспоминания которых найти сегодня практически невозможно. В силу этого и в настоящее время эти исследования не потеряли своей ценности.

Таким образом, хотя на протяжении всех трёх периодов историографии с различной степенью активности велась работа по изучению Курской битвы, однако вплоть до развала Советского Союза у отечественных историков не было реальной возможности глубоко, всесторонне изучить и объективно оценить битву на Огненной дуге в целом, а результаты своей работы донести до широкой аудитории. Практически вся литература по данной теме была существенно «отлакирована» цензурой, провалы и недоработки заретушированы, документальные источники засекречены, а отдельные неудачные бои по-прежнему подавались как выдающиеся победы советского оружия. Характерной особенностью третьего периода историографии были четыре крупные тенденции, которые прослеживаются даже при беглом анализе этих двадцати лет.

Во-первых, сокращение выпуска изданий научного характера и стремление цензурных органов выхолостить до предела открытые публикации, придав им поверхностно-описательный характер. Мемуары полководцев и военачальников «чистились» и правились с задачей убрать из рукописей любые оценки и обобщения, которые могли вызвать у читателей сомнения или недоверие к официальной трактовке Курской битвы.

Во-вторых, усиление давления властных структур на авторов и творческие коллективы с целью не допустить появления «идеологически вредных» работ, т. е. с глубоким всесторонним анализом событий и адекватными выводами. Поэтому, несмотря на минувшие 30 лет после тех событий, свободный доступ в военные и государственные архивы для исследователей, как и прежде, был закрыт. Хотя на Западе к этому времени значительная часть документов минувшей войны была уже рассекречена. Всё это привело к тому, что за весь период не было издано ни одного научного труда, в котором излагалась бы история Курской битвы в целом. Единственная достойная книга, Г. А. Колтунова и Б. С. Соловьёва «Курская битва», не только не была ни разу переиздана в полном объеме, а наоборот, в 1983 г. сокращена до брошюры и напечатана незначительным тиражом.

В-третьих, открыто игнорировались результаты работы историков и мнения участников битвы, опубликованные в 1960-е гг., существенно расширился масштаб мифологизации событий под Курском, особенно Прохоровского сражения, помимо средств массовой информации, военно-исторической и мемуарной литературы, более активно и широко начали привлекаться к этому процессу киностудии и музеи.

В-четвёртых, ушла в небытие традиция выпуска документальных сборников по истории Великой Отечественной войны для специалистов (преподавателей академий, военных историков) и публикаций в открытой печати подлинных материалов по Курской битве. Эффект же от тех архивных источников, что всё-таки были напечатаны к 40-летию Победы в «Военно-историческом журнале», оказался сравним с эффектом капли влаги, упавшей на выжженную солнцем почву, так как к этому времени научная разработка её истории советскими учёными практически прекратилась.