Курсант: Назад в СССР 4

Она снова попыталась прижаться к Ивану, будто прощалась. Нот тот резко развернулся и зашагал прочь. Хлопнула входная дверь, и мы остались одни. Погибов, вооруженный винтовкой и моим пистолетом, с рюкзаком за спиной растаял в ночи.

Только сейчас до меня дошло, что это за женщина. Я вспомнил ее по фото из уголовного дела. Но теперь она казалась старше лет на десять. Седина, морщины на не видавшем косметики лице, и потухший взгляд.

Эта была пропавшая дочь Пермяковой… Ёшкин крот! Так она живая!

— Ксения, — тихо и как можно дружелюбнее проговорил я, но женщина все равно вздрогнула. — Развяжите меня. Я не причиню вреда. Я из милиции. Удостоверение можете проверить в правом нагрудном кармане.

Пермякова бросила на меня затравленный взгляд и поспешила скрыться в темной комнате.

— Куда вы? — окликнул я погромче.

Та, ничего не сказав, исчезла в черном проеме.

— Я знаю, что вы меня слышите… — продолжал я налаживать контакт. — Ваша мать до сих пор переживает. Думает, что вы погибли. Что он с вами сделал? Похитил? Ну, ничего. Мы вернемся в Мохово. Только вам надо меня скорее развязать. Пока он не вернулся.

Переговорщик из меня никакой, вот бы сейчас Свету сюда! Я мысленно представил, как бы она вела беседу, и старался высказываться так же.

— Антонина Петровна очень обрадуется вашему возвращению. Только собака у нее и осталась. Шарик. Помните его? Старый уже, беззубый, а недавно у Сидоркиных куриц подавил. В огород, шельмец, соседский пролез и придушил. Представляете? Ваша мама боялась, что заявление соседи напишут, но вроде обошлось все… Скучает она по вам, Ксения.

— Врете! — Пермякова вдруг выскочила из комнаты. — Ей всегда было плевать на меня. И тыкала она меня тем, что в девках я ходила. А как бы я парня нашла, если сама она не отпускала меня от себя ни на шаг.

— А потом появился Иван. Да? Весь такой загадочный и умнее полдеревни вместе взятой. Поэтому вы с ним сбежали? Он обещал любить вас только одну? Только в Мохово у Погибова есть еще интрижка. И, возможно, не одна.

— Что я дура, что ли, требовать от него такое? Не одна я. Четверо нас…

— Как — четверо? Так что получается? Все женщины, которые пропали в Мохово за последние пять лет — живы? Где они?

— Ушли вчера.

— Куда?

— Не знаю, а если бы знала, то не сказала бы, — голос ее становился все выше и звонче, женщину пробирала истерика.

— Почему? Мы хотим вам помочь.

— А нам не надо помогать. Вы в нашу жизнь влезли, и теперь Ваня увез всех подальше… Потому что знал, что скоро придете. А меня бросил…

Ксения всхлипнула и шоркнула рукавом по глазам.

— А вас почему оставил?

— Сказал, что дорогу не выдержу. Ребеночку плохо будет, — женщина с неожиданной ненавистью посмотрела на свой живот.

Я-то думал, она в будущем потомке проповедника уже души не чает. Но теперь он не пускал ее за любимым… Нет, мои попытки ее понять все заканчивались тупиком.

— Успокойтесь. Иван ведь вами манипулирует, — твердо сказал я. — Вы даже у него не одна… Неужели вам не обидно? Не горько? Но вы же должны помнить, что есть совсем другая жизнь. Не в лесу. Вы вернетесь, и с вашим ребенком будет все в порядке. Развяжите меня.

— Утром только смогу, — упиралась Ксения.

Я вздохнул, уже понимая, что никакого толку не будет и мы ходим кругами.

— Почему?

— Так Иван сказал сделать.

— И опять вы его слушаете, как рабыня.

— Он заботился о нас…

— Я знаю. Знаете, почему он оставил меня в живых? Чтобы я привел сюда людей и не дал вам умереть. Как вы вообще выживали в тайге столько лет? Ребенку нужно полноценное питание, а не травки и орешки.

— У других дети растут — и ничего.

— У других?

Масштаб их иной жизни поражал все больше.

Дела… Неплохо Иван устроился. Развел гарем, детей растит. Нашел дурех, надул необустроенкам в уши, обратил в свою секту и уговорил сбежать. Пока он там в Мохово новых лохушек окучивает, они тут как затворницы жили и детей ему рожали. Вот паскудник… Но зачем ему это? Гештальт многоженства свой реализовал? При советском строе за такое по головке бы не погладили, вот и пришлось ему свое племя в лесу прятать.

Хотя причина может быть и в другом. Возможно, женщины для него — трофеи. Дурить людям головы ему нравится, сразу видно.

С ума сойти. Без Светы не разберешься. Осталось еще выяснить, куда он увел свой гарем. И чем они здесь питались? Не грибочками же…

— У них у каждой по ребенку. У меня все не получалось. Я последняя…, — несвязно всхлипывала женщина.

Были ли мы с ней сейчас в безопасности? Может быть, я думал о проповеднике слишком хорошо?

Глава 25

— Иван болен, — попытался я зайти с другой стороны. — Это ненормально, прятать в лесу женщин, да еще и жить с ними со всеми, как с женами. Он опасен для вас всех… Развяжи меня. Я все исправлю.

Женщина молча замотала головой. Взгляд ее потух.

— Он меня бросил… — бормотала она, покачиваясь на стуле. — Он меня бросил. Бросил…