Курсант: Назад в СССР 10

— Он сказал, что просто не понял, кто перед ним. Якобы его переклинило. Извинялся, но знаете, что страшно — в глазах у него стоял холод. Я видела, что он нисколько не раскаивается. А отец ему поверил, сказал, что знает, что такое армия…

— Но ваш брат не воевал, или я чего-то не знаю?

— Однажды он напился и признался, что застрелил кого-то, когда был в карауле. Его оправдали, но он признался мне, что ему понравилось видеть, как из человека утекает жизнь струйкой крови.

Она дернула плечами, будто ей самой было холодно.

Интересный факт. Запрос из военкомата еще не пришел, таких подробностей я не знал. Но скоро узнаю…

— Маша, у него есть друзья в этом городе?

— Я не знаю… Боря всегда был нелюдим, но с кем-то дружил, наверное. Вот если бы папа был жив, он бы вам об этом рассказал. А я никогда не лезла в его жизнь, — Маша сцепила пальцы. — Только не говорите ему про наш разговор, когда найдете его. Прошу… Он мне этого не простит.

— Успокойтесь. Конечно, все останется между нами. Вы, в принципе, ничего такого и не сказали, лишь дали оценочную характеристику брату. Но ваши показания надо будет записать под протокол допроса. Это мы сделать обязаны.

— Показания? — встрепенулась Маша. — Зачем?

— Так положено… Вы его единственная родственница, а Савченко в розыске.

— А если он прочитает мой допрос?

— Если он его прочитает, это будет означать, что мы его задержали. И вряд ли уже выпустим, так что вам не о чем беспокоиться. Проедемте к следователю. Хорошо?

— Да, конечно, — вздохнула девушка. — Я только переоденусь.

— Подождите. Последний вопрос, где Борис научился владеть скальпелем?

— Скальпелем? — недоуменно переспросил она.

— Ну, или остро отточенным ножом.

— Не знаю. Он резал животных, наверное, тогда и освоил, точно не могу сказать.

В дверь позвонили, Маша вздрогнула. Я видел, что она действительно страшно боялась, так прикидываться никто бы не сумел, а для бухгалтерши и вовсе в этом не было бы никакого резона.

— Это он? — прошептала она.

— Не знаю, — я вытащил пистолет, Федя, который уже давно обошел комнаты и стоял рядом с нами, будто мой двойник, сделал то же самое.

Мы встали справа и слева от двери.

— Откройте, — прошептал я Маше, кивнув на замок.

Та подошла, посмотрела в глазок и тихо пробормотала:

— Ни видно ничего. Там закрыли глазок… Ой мамочки! Это он!

— Не бойтесь, мы с вами, открывайте.

Щелкнул запор, дверь распахнулась, и в прихожку спешно ввалилось тело.

— Стоять, милиция! — заорал Погодин, тыча в тело пистолетом, я тоже держал гостя на мушке.

Но это оказался не Савченко. Парень ошалело поднял руки, хлопая на нас глазами. В руке его был зажат букет из хризантем.

Перед нами стоял Сипкин.

— Вы чего, мужики? — сглотнул здоровяк и, повернувшись к девушке, добавил. — Маш, че происходит ваще?

— Опусти ствол, — кивнул я Феде. — Этого кренделя ты должен помнить. Сипкин, мать его за ногу. Постоянно путается у меня под ногами.

— Маш, че они здесь делают? А? — парень насупился на девушку.

— Не то, что ты подумал, — хмыкнул я. — Гуляй отсюда, Маша пока занята.

— Это моя девушка, — морщил лоб Вова. — Маш, скажи им.

— Ты почему глазок закрыл, дурак? — взорвалась Захарова. — Я чуть со страху не умерла.

— Так сюрприз хотел сделать, — здоровяк махнул букетом. — Вот! Старался, свеженькие выбирал, а ты!

— Знаю, как ты выбирал, — Маша уперла руки в бока. — Опять с клумбы срезал!

— А хоть и с клумбы! — Сипкин уже начал потихоньку краснеть от возмущения. — Для тебя же старался! Не продают сейчас нормальных цветов, только гвоздики. А розы у барыг знаешь сколько стоят?

— Ну, спасибо! Роз я не заслужила… Достойна только стыренных с клумбы цветов! Да?

— Да ну тебя, — Сипкин швырнул букет на пол и, что-то бубня себе под нос, вышел из квартиры.

— Дура! — через некоторое время раскатами послышалось с лестничной площадки.

— Сам дурак! — бросила вдогонку Маша.

— Хм… — я застегнул кобуру. — Интересные у вас женихи.

— Да какой он жених, — отмахнулась Маша. — Оболтус…

— Однако же, цветочки вам носит, — волей-неволей я вспомнил те ромашки, с которыми застал его в бухгалтерии. — Значит, не все так плохо в ваших отношениях?

— Завтра прибежит прощения просить, — кивнула Маша. — Свалился на мою голову.

— А вы, смотрю, не слишком против, — вставил Федя.

— Не против чего?

— Его прощения, — вежливо пояснил за него я.

— Я женщина свободная, — фыркнула Маша. — Кого хочу, того и прощаю.

— Понятно. Обувайтесь, свободная женщина, машина внизу.

Пока Маша собиралась и красила губки, мы с Федей ждали ее у подъезда.

— Слушай, Андрюха, — Погодин состряпал умное лицо. — Я вот что думаю… а может, этот Савченко сам убил отца? Судя по всему, отношения у них были так себе… Ведь он освободился когда? Как раз незадолго до его смерти. И даже на похороны не пришел.

— А зачем ему его убивать, а потом тело из могилы похищать и «достраивать»? — наморщил я лоб.

— Да хрен его знает. Этих психов я никогда не понимал, это вы со Светой в их больном запутанном мирке разбираетесь.

Я только фыркнул. Спасибо, хоть меня маньяком не назвал. И добавил: