Курсант-адмирал

Третье 24-фунтовое ядро с треском разрушило носовое украшение испанского галеона, четвертое наоборот ударило в корму, прямо в окно капитанской каюты, натворив там дел, разбив сервиз с посудой, кресло и фортепиано, а пятое попало в шкафут и опять досталось пехотинцам, приготовившимся к абордажу, но им так и не представился подобный случай. 12-фунтовых ядер попало в «Санта Марию» только три. Одно под шкафут в борт, отскочило и утонуло, в иссиня-серых водах Атлантики. Второе ядро угодило в шкафут, забрало души еще четверых идальго, вместе с шестью преставившимися ранее, а последнее ударилось в лестницу ведущую на бак и жертв не причинило.

Френсис Дрейк был доволен, более десяти ядер уже поразили испанца, а быстрая подготовка артиллеристов, обеспечивает всё новые и новые залпы. Огонь грохот и дым, и Френсис смотрит в трубу и видит как у испанца отлетает бушприт, и еще один удар в борт под шкафутом17, видит как из борта отлетают щепки, затем видно как более мелкое наше ядро своротило якорь и он устремился в низ, к Нептуну, второе более мелкое расщепило капитанский балкон и обломки упали в море. Галеон противника утратил манёвренность с утерей бушприта, и ветер исполнитель роли рока гнал его вперед.

Галеон «Ривендж» дал очередной залп, а через две минуты еще один. На испанском корабле были разбиты паруса, упало в низ много такелажа, рей и вант, продырявлены паруса, из полутора сотен солдат осталось не более ста человек, часть матросов тоже была искалечена, и уже хаотически начали формироваться пожарные команды, так как на баке и юте начинался пожар. Но ответный залп испанца книппелями тоже не прибавил «Ривенджу» прыти. С треском рухнула вниз грот-мачта, хороня все надежды англичан держаться от кортесов на расстоянии. Она как колосс, с подрубленными ногами пробила палубный настил, но не нащупав там точку опоры в виде степса, стала клониться на бок. Френсис Дрейк округлил глаза, что хотел он учинить с испанцами они пытаются сделать с ним, они обездвижили наш корабль, и громада вражеского галеона, дымящегося с рваными парусами и пробоинами, но от этого еще страшнее надвигается на «Ривендж».

– Хардкор, – обратился Дрейк к командующему солдатами, – сейчас нас будут брать на абордаж, подготовь и собери ребят.

– Так точно сэр, – прогремел Хардкор зажимая в руках саблю и пистолет.

– Огл заряди пушки картечью, и пройдись по палубе испанца, времени для одного залпа хватит, – распорядился ещё не прославленный английский мореплаватель.

Тысячи шариков и дробинок, подобно змеям Медузы-Горгоны, покинули британские пушки. Одни встретили на своем пути дерево, какие-то отскочили, какие-то застряли в нем, какие-то сами вырвали щепки и устремили вслед за собой, какие-то встретили начищенные кирасы, а какие-то холщовые рубахи, а затем вошли в человеческую плоть, причем мелкие застряли в коже вызывая зуд и ожоги, более крупные вспороли мясо добрались до костей, а наиболее счастливые добрались до сердец, почек и селезенок, легких глаз и мозгов, а самые могучие вырвались из плоти и устремляя за собой души людей полетели дальше на встречу со своей настоящей целью, а души устремились на небеса.

Дон Мигель скрежетал зубами. Его солдаты погибали, а корабль разваливался от мощных ударов, ниспосланных ему провидением в лице галеона «Ривендж». Солдат ему было не жалко, если бы они умирали в бою, заодно прихватив с собой души этих грязных пиратов англичан, которые посмели восстать против его суверена, даже за одну мысль построить корабль и вооружить его пушками, а затем поплыть и на кого-то напасть их следует всех приговорить к аутодафе18. Но из-за плохой маневренности и как оказалось тонких бортов, «Санта Марии» терять людей, это было выше его сил.

«Слава Богу и пресвятой Деве Марии, что удалось свалить грот мачту англичанина, и через несколько мгновений корабли столкнуться и борт навалиться на борт, ванты, снасти, паруса, все переплетется и корабли как осьминоги в брачный период станут одним целым», – решил Дон Мигель. Но и тут-то англичане показали свою подлую натуру, картечь – это страшное слово для любого моряка прошлась по палубе «Санта Марии» обильно собирая свою жертву, около пятнадцати человек забрав с собой на небеса, а бренные тела, кровь, кости и лимфу размазала по палубе, людям, пушкам и парусам, словно помечая следующих жертв.