Курсант

А сразу после выхода из перемещения подхватили под локотки безногих и сорвались на бег. Пока неслись к ближайшему перекрестку коридоров, Раиса Александровна прикрывала нас мощнейшей каменной стеной. Как только свернули налево, эстафету перехватила моя родительница, секунды две-три «подув» назад ураганом. Как вскоре выяснилось, далеко не просто так: саперы «порадовали» возможных преследователей «сюрпризом» — обрушили то ли под, то ли потолок, и заклинание матушки остановило ударную волну вместе с пылью и обломками. А потом Зеленцов вынес плечом дверь на служебную лестницу, и «Светлана Романовна» сочла необходимым объяснить, куда мы, собственно, несемся:

— Пластуны бегали на разведку.

Вернулись с плохими вестями. В общем, не вырвемся из окружения прямо сейчас — тут и поляжем…

…Пока пробивались на крышу, по которой, вроде как, еще можно было уйти, потеряли еще троих Парфинцев, нахватали огнестрельных и осколочных ранений, пережили легкую контузию, обзавелись ожогами разной степени серьезности и «высушили» почти все запасы накопителей. И пусть при этом положили человек шестьдесят-шестьдесят пять, настроения это не улучшило — все, включая «чистых» целительниц, пребывали в состоянии ледяной ярости и жаждали крови.

Последний заслон, попавшийся на пути, положили матушка, Суккуба, Барыня и Зеленцов. Так как все остальные были либо недееспособны, либо тащили тяжелораненых. А Щелчок, Кнут, Эиру, Незаменимая, трое пластунов и я сочетали приятное с полезным. В смысле, были ранены, но несли тех, кому досталось значительно серьезнее. Не скажу, что бой получился легким, но они справились. Поэтому мы все-таки доковыляли до края крыши, увидели тремя этажами ниже вертолетную площадку и прокатились на смерче. Эта часть пути оказалась перебором для четырех самых «тяжелых», и нашим целительницам пришлось их немножечко подлечить.

Пока они тратили остатки Силы из двух полупустых накопителей, Варя пробовала «договориться» со сканером системы контроля доступа к башенке лифта, но не преуспела. И единственный сапер, способный самостоятельно передвигаться, взорвал дверь. Кабинки за ней, к сожалению, не оказалось, но у нас имелись микролебедки, так что мы прокатились до второго этажа своим ходом, немного повоевали еще с одной дверью, вывалились в холл, отправили в нужном направлении головной дозор и через считанные секунды услышали радостный вопль пластуна с позывным Калач:

— Мы выбрались — тут наши!!!

«Наши» — пара десятков десантников, двое полицейских и Конвойный с обрубком левой руки, плотно прибинтованным к торсу — примчались к нам от силы через полминуты и помогли донести тяжелораненых до помещения, в котором был развернут приемно-сортировочный блок полевого госпиталя. Две студентки Целительской Академии Великого Новгорода, обнаружившиеся там, пытались госпитализировать и нас,

но нам было не до отдыха — сдав всех пластунов в их не очень умелые, но добросовестные ручки, и оставив там же всех Парфинцев, мы чуть-чуть ускорились, доковыляли до выхода из здания и экспроприировали ближайший БТР вместе с механиком-водителем. Благо, полномочия матушки и Раисы Александровны позволяли и не такое.

Стоило восьмиколесному бронированному монстру отъехать от крыльца метров на пятьдесят-шестьдесят и свернуть на аллею, ведущую в сторону Флигеля Мятущихся Душ, как появилась связь, а вместе с ней — целые «пачки» уведомлений о непринятых звонках и сотни сообщений с флагами «Срочно». Набирать Мирославу Михайловну я не рискнул, ибо понимал, что помешаю. Поэтому решил набрать «прабабку», занявшую абсолютное первое место по количеству попыток до меня достучаться. Но не успел — она оказалась быстрее и начала общение с лаконичного доклада:

— Вторая половина команды в полном порядке — их взяли под охрану на предпоследнем километре прежнего маршрута и перенаправили в одну из воинских частей гарнизона. А что у вас?

— Вырвались из окружения. Будем в нашем особняке минуты через три-четыре. Нужны накопители с Жизнью — ранены почти все, а исцелять нечем… — сообщил я, и женщина мгновенно переключилась в рабочий режим:

— Все будет. Жду. Извини, сбрасываю звонок, чтобы набрать тезку.

Набрала. Вытрясла «диагнозы». Выдала какие-то Ценные Указания. И Валентина, дождавшись остановки БТР-а возле задней двери «пряничного домика», погнала нас к лифту для пациентов. Пока пересекали лифтовый холл, нагляделись на раненых, дожидавшихся своей очереди к Архимагу Жизни. Потом «полюбовались» полом кабинки, заляпанным кровью, вышли в коридор третьего этажа, обнаружили, что ковер куда-то пропал, доплелись до двери в медблок и попали в ручки Валентины Алексеевны, серой от объемов Жизни, пропущенных через себя.