Курс на прорыв

Сзади в семи кабельтовых, левым уступом как привязанный шёл индонезийский фрегат. Наконец его рассмотрели. Примерно 1500 водоизмещения. Номерной – 363. На юте полуоткрытый телескопический ангар под вертолёт, но без оного.

Едва посветлело, фрегат развесился флажными сигналами – нечто нейтральное международное, но приветственное.

– Ответьте! – отдал распоряжение Терентьев.

Соседи с интересом разглядывали подготовку к взлёту «камова».

Фотографировали.

Вскоре идиллия была нарушена – сначала на экране навигационной РЛС появился новый персонаж, оказавшийся при более близком знакомстве ещё одним индонезийским фрегатом, другого типа, и тоже с зеркальным номером – 353. Приблизительно на три тысячи тонн водоизмещения. Пристроился на траверзе на дистанции пяти кабельтов. Этот мог похвастаться геликоптером на юте и балочной пусковой установкой для ракет. Очень грозный с виду – носовой АУ ворочал. Правда, осмотрительно – ствол ни разу на громилу-крейсер не направлял.

Стали они готовить к полёту свою «стрекозу» («Wasp» британской поделки), дескать, мы тоже могём. Возились долго и уж совсем, когда не ждали – таки подняли её в воздух. Думали – пакость какую готовят, но те навернули пару кругов, подержали короткое зависание и назад. Деятели.

«Петя» степенно следовал «по ниточке», не отставали и фрегаты, затеяв радиотрескотню меж собой и, видимо, со своим штабом.

Явно до чего-то договорились, и радиорубка в лице дежурного оператора преподнесла на мостик Терентьеву неожиданную «телеграмму».

– По английскому у них в школе явно «тройка» была, – бурчал штурман, возясь с переводом, – короче, примерно так: «…ваш корабль имеет носитель ядерного оружия, несёт экологическую угрозу, просьба покинуть прилежащую к территориальным во́дам зону». Во, речка в Подмосковье!

– Чего? При чём тут речка, да ещё… – удивился Терентьев.

– А есть такая речуха – Вобля. При этом ударением смешно напирать, в зависимости от ситуации. Когда жо́пное дело – Вобля́.

– А сейчас?

– Правильное – Во́бля!

– Ну да, – покатал на языке выраженьице Терентьев. И отмахнулся: – А и шли бы они, эти индонезийцы. Мы ничего не нарушаем.

– Эй, товарищ командир, так неправильно, – возразил кап-три, – они ж тоже люди подневольные. Им отчитаться надо, что они типа лаяли, а мы типа отреагировали.

– Ну, давай, – Терентьев как-то странно посмотрел на штурмана и даже незаметно потянул носом, вдруг заподозрив, что тот слегка накатил, – примем на пару миль мористее. Там по карте как раз острова какие-то – слева по курсу. Обогнём.

Вахтенный отчеканил приказ, принял обратное репетование – команда дошла. Крейсер плавно стал забирать вправо, «потащив» за собой неотвязчивые фрегаты.

Командир радиотехнической БЧ правильно предположил, что американцы впопыхах, без разведки и радиоэлектронного подавления в драку не полезут.

Но сначала на удалении не менее 300 километров совершил обход «Орион» – что это именно Р-3, определили по параметрам его РЛС.

Забравшийся на полтора километра «камов» засёк эрэлэской ещё несколько одиночных целей с атакоопасного направления, принадлежность которых пока не определялась.

– Ну, вот и обещанные «Хокай» с «проулерами» пожаловали. Или нет? – В ожидании Терентьев нервничал. Попытался пошарить в визир по горизонту. Пока безуспешно – далеко.

Солнце, наконец, выдавилось апельсиновым кругляшом из-за горизонта, и оно, ещё не припекая, неоднородно нагревало воздух, начиная на контрасте температур раздувать, шевелить воздушные массы, то гоняя дымку, то прочищая синеву. Так что видимость «гуляла».

– Чутка поглядим. Все и так уже на взводе… – кряхтел штурман, обходясь биноклем, больше налегая на левый крамбол, где, судя по карте, должен быть остров. Самого острова ещё не было видно, зато его местонахождение выдавало кучное облако, – я дал на всякий случай ещё и аварийным партиям быть в готовности. Пока по номеру «два».

Терентьев кивком согласился.

Экипаж ждал «тревоги», натягивая нервы, ускоряя в волнении метаболизм, медленно сжигая адреналин, выброс которого будет необходим в бою. Долго держать в таком взвинченном состоянии людей было неправильно и вредно.

Но… Прорвало! Сигнал! Из рубочной двери – взлохмаченный вестовой:

– Товарищ командир! «Камов»! На радаре групповая воздушная цель!

Гавайи. Пёрл-Харбор

– Не надо было вообще трогать индонезийцев, – директор ЦРУ выложил перед начальником штаба скрытое раздражение и папку. Чем вызвал ответное. Адмирал набычился, нарочито не желая следовать чужой логике и заглядывать в содержимое.

– В двух словах, если можно…

– До этого они словно и не замечали мелкие нарушения. Но после обращения нашего атташе категорически заявили, что не потерпят пролётов авиации над их территорией. А также требуют отказаться от опасного военного маневрирования в во́дах, прилегающих к двенадцатимильной зоне.

– Я предполагал, что такой ультиматум выставят и нам.

– А кому ещё?