Курс на грядущее

Ей удалось прыгнуть на ретранслятор за секунду до взрыва, одним махом преодолеть миллионы километров и вселиться в следующую болванку. Функция этого тела сводилась к тому, чтобы перестроить себя на микробиологическом уровне, сменить психопрофиль, телепортироваться на Деймос, выбросить хозяйку в Сеть и разложиться в студень. Вместо заготовки – клеточная протоплазма, воняющий сгусток слизи. И сгоревшие вставки памяти в придачу.

Аркадия мечется от одного ретранслятора к другому по защищенным соединениям, меняет еще пару заготовок, а потом обнаруживает себя на космолете, приближающемся к терраформированному Марсу.

Ее ждут четверо.

Координаторы Сопротивления. Друзья, которым она доверяет. Лидеры Антисферической Партии, которую Теневой комитет поставил вне закона и отнес к числу опасных террористических группировок. Тут не поспоришь – Аркадия сумела превратить свою организацию в страшную легенду, о которой говорят шепотом даже силовики из ДБЗ.

Наир Тамагава, настройщик звероружия и создатель сторожевых комплексов наивысшего класса сложности. Руслан Третицкий, конструктор одноразовых биомов, в которых очень удобно пережидать бурю. Шайна Хо, специалист по искусственным оболочкам. Терри Мегана, лидер целой команды взломщиков, пачками укладывающих правительственные ресурсы. Все эти личности числились в общесистемном розыске, регулярно меняли лица, профили и биометрию, не заводили семей и постоянных привязанностей. У каждого хватало личных причин, чтобы плыть против течения.

Аркадия открыла глаза.

Свои.

Мостик корабля, на котором они собрались, представлял собой равнобедренный треугольник. Три стены раскрывались в кромешную тьму, усыпанную огоньками звезд.

– Чисто, – сказала Терри. – Мои поздравления, Ар.

Мегана в своей базовой оболочке выглядела не столь эффектно, как генетически модифицированная Аркадия. Худенькая и невысокая девушка с черными волосами до плеч. Глаза водянистые, нос слегка вздернут, губы полные. Внешность – это вообще не проблема. Сейчас биоскульпторы могут сделать с человеком что угодно за считанные секунды, даже не заморачиваясь хирургическими вмешательствами. Просто Терри испытывала слабость к тому образу, что достался ей от родителей. Есть вещи, к которым стоит относиться бережно. Так она говорила.

Аркадия улыбнулась.

Сейчас ей хотелось поспать.

Погрузиться в конструкт с детскими воспоминаниями. Там она счастлива. Нет смерти, нет боли. Грёбаное наследие не давит тяжелым грузом. Мечты еще живы. Ребенок внутри еще жив.

Возраст принес с собой приступы сентиментальности.

Аркадии недавно исполнилось семьдесят пять. Биологически она выглядела на шестнадцать, ничуть не изменившись с тех пор, как ее иллюзорный мирок окончательно перестал существовать. Первые годы жизни записались в имплант памяти с умопомрачительной детализацией. Мама с папой, жизнь на Кольце, игры с друзьями в зонах невесомости, полет к мирам внутренней группы…

Следующий этап – ферма Самойловых, переезд на океанскую платформу, удаленная школа, учебные конструкты. Новые друзья, иные увлечения. Ощущение простора, бесконечной свободы и перспектив, мечты о светлом будущем, большой и чистой любви… Стычки с мальчишками других фермеров, помощь приемным родителям по хозяйству… Девочка так и не смирилась с тем, что ее настоящие родители не приедут, возненавидела их и однажды решила стереть из вставки все ранние воспоминания. Потом передумала – рука не поднялась. А незадолго до шестнадцатилетия Аркадии вспыли новые факты. Самойловы рассказали ту часть истории, которую знали, и первый фрагмент головоломки встал на положенное место.

Аркадия была дочерью послов.