Курорт

По залу волной прошла дрожь. От сотрясения содрогнулся воздух, и собравшиеся все как один с шумом втянули воздух. Турман завертел головой. Из темноты позади повара появился Джедидайя Гаррисон — он словно прошел через потайную дверь или портал. Владелец Реаты выглядел ужасно, как на многочисленных своих портретах — только гораздо страшнее. Это был не какой-нибудь набросок, рисунок или неподвижный резной лик. Это был Создатель собственной персоной. Человек, проживший больше двухсот лет. Существо, столь могущественное и настойчивое, что смогло единолично создать посреди пустыни это поселение, вовлекающее наиболее знатных и самовлюбленных жителей Америки в его безумную клику. Гаррисон обещал им невероятно долгую жизнь в обмен на участие в своем садистском разгуле. Рот его растянулся в зловещей ухмылке, в непонятно чему довольной гримасе. Но глаза старика были мертвыми и холодными. Их взгляд был пресыщен многолетней жестокостью и развратом, изможден и уже не способен выразить ни любви, ни радости, ни страха. Это был взгляд столь далекий от обычных человеческих эмоций, что невозможно было постичь кошмарных желаний развращенного разума Джедидайи.

Лоуэллу вспомнилось первое происшествие в крытом бассейне, рассказы Рейчел о безумном садовнике и все прочие безумные случаи, которые им довелось пережить. Они с женой пришли к заключению, что курорт был живым, разумным существом. Но на самом деле он не являлся таковым. Он был лишь продолжением своего Создателя. Чем бы это ни было, ясно было одно: когда Джедидайя Гаррисон двести лет назад обнаружил источник, они поработили друг друга и теперь были связаны столь неразрывно, что невозможно было сказать, где заканчивалось одно и начиналось другое.

Дым вдруг сгустился, усилился. Свечи, наоборот, стали более тусклыми, и в зале стало еще темнее. Из мрака выступили белые фигуры, худые, похожие на призраков, с неясными, размытыми чертами вместо лиц. Они, словно по волшебству, появились из воды и стали скользить по блестящей черной поверхности. Вперед-назад, вперед-назад, от одного края к другому. Лоуэлл инстинктивно понял, что стоит им прикоснуться к нему, и он погибнет.

Собравшиеся затянули песнь. Слова были непонятные, но Турману они показались знакомыми. Он слышал их прежде.

В гриль-баре.

Да. Они звучали в одной из тех странных песен. Не успел Лоуэлл подумать об этом, как Создатель тоже запел. Голос у него был резким и хриплым, без всякого чувства ритма. Но не это затрудняло восприятие его пения. Нет, этому мешал возраст голоса, бесконечные годы и ужасное осознание того, кому этот голос служил. Этим голосом Гаррисон подтверждал свое зловещее, сверхъестественное существование.

Белые призраки в клубах пара стали двигаться быстрее, набирая скорость. От их движения пар стал рассеиваться. На мгновение на их бледных, размытых лицах проступили ясные черты.

Шеф-повар с легким поклоном отступил в сторону. Гаррисон, не прерывая пения, встал на его место во главе сборища. Грязные ботинки старика замерли прямо напротив Райана. Создатель поднял руки, словно призывая гостей к более громкому пению…

И мальчик с плеском скатился в бассейн.

Это случилось без всякого предупреждения, а Турман так сосредоточился на Джедидайе, что не заметил, как это произошло. Он резко опустил взгляд, но было слишком поздно. Райан исчез. Его сын был где-то в бурлящей воде, которая стала теперь черной.

— Райан! — закричал Лоуэлл, но гул заглушил его голос, и отчаянного крика никто не услышал.

Сын, возможно, посмотрел на него, когда скатился в воду. В надежде встретиться напоследок взглядами, увидеть сочувствие в глазах отца. Но тот смотрел непонятно куда и упустил момент. Райан умер в одиночестве, и Турман возненавидел себя за это. Он понимал, что, сколько бы ни суждено ему было прожить, он всю жизнь будет сознавать, что не уберег сына.

Такой поворот событий явно не планировался. Пение ослабло, а Гаррисон вообще замолчал. Лицо его исказила беспредельная ярость.

Райан помешал закончить ритуал.

Лоуэлл понял, что его младший сын знал об этом. Он сознательно пожертвовал собой, чтобы положить конец надеждам Создателя на возобновление источника. Он понимал, что если упадет в бассейн до условленного времени, то церемония не состоится.

Слезы застилали глаза Турмана. Райан был героем. Мальчик догадался, что должен сделать, чтобы помешать замыслам Джедидайи. Кроме того, ему хватило храбрости, чтобы решиться на это. Он не позволил принести себя в жертву и вместо этого сам пожертвовал собой. Оставалось лишь надеяться, что это положит конец вековому правлению Создателя.

Гаррисон шагнул вперед и уставился на бурлящую воду. Ковбойские ботинки оказались на том месте, где лежал Райан. Лоуэлл неотрывно смотрел на эти ботинки и на тот участок, который они топтали. Горечь и страх в его душе переросли в ярость.

Этот старый ублюдок прожил слишком долго.