Курок

– Да. Я не единственный ребенок, – поправил я ее предположение о моей неспособности делиться.

– Сколько ей?

– Она на год младше меня.

Я отмотал скотч, подготовил один баллончик, затем взял второй, дал его девушке и проделал то же самое еще раз.

– А тебе сколько?

– Я старше тебя.

Она засмеялась.

– Тебе ведь не шестьдесят лет, да?

Шестьдесят? Разве я был похож на шестидесятилетнего, когда ты меня трогала?

Я остановился и навис над ней.

– Я достаточно взрослый, чтобы голосовать, но недостаточно взрослый, чтобы самому покупать алкоголь. Однако я все равно могу купить его. Если ты захочешь.

Девушка лишь улыбнулась и закрыла тему.

Удивительно, как она до сих пор не догадалась, но я всегда предусмотрительно снимал четки и принимал душ, прежде чем прийти к ней. Думал, будет тяжело отказаться от курения, чтобы не выдать себя запахом, только, находясь рядом с Уинтер, я не хотел курить.

И я ни разу не надевал свою маску, иначе Уинтер узнала бы во мне одного из Всадников.

А если признаюсь ей, что мне девятнадцать, она поймет, в каком году я окончил школу. По сути, я следил и пугал ее так же, как Дэймон в кладовой и кафетерии. Это вынудило бы девушку посмотреть фактам в лицо и разгадать загадку. Пока же… мне нравилось то, что я нравился ей.

Я не старался затащить Уинтер в постель. Не пытался доказать, каким стойким был. Не злился. Меня не тяготила и не утомляла моя гребаная жизнь. Единственное место, где я хотел находиться, – рядом с ней.

Для нее все было в новинку. Она помогала мне сбежать от реальности. Я вновь мог чувствовать все, словно впервые, через ее слова, реакции и мимику.

Было трудно держаться в стороне, хотя я знал, что должен. Чем больше мы станем сближаться, тем быстрее я причиню Уинтер боль или она выяснит правду, и тогда все будет кончено.

Лишь сегодня, увидев, как она села в машину к Андерсону, я осознал, что девушка созрела и в скором времени могла утолить свое любопытство. Я планировал подождать, пока она повзрослеет совсем, прежде чем появиться рядом с ней снова. Но не вытерпел, потому что мне было просто необходимо вытащить ее из тачки этого мудака.

Я не знал, окажусь ли с ней в постели когда-нибудь, но уж этот тип точно там не окажется.

Подготовив несколько гудков, я отнес один в кабинку, поставил на пол так, чтобы палочка слегка приподнимала сиденье унитаза, и закрепил его скотчем. После чего вернулся и подхватил Уинтер на руки, а она обвила ногами мою талию. Глядя на девушку, я спросил:

– Ты хорошо себя вела?

Уголки ее рта озорно приподнялись. Я завороженно уставился на манящую мягкую кожу, вспоминая ее вкус. У Уинтер, похоже, был арбузный блеск для губ. Скулы девушки казались более выраженными, чем два года назад, а голубые глаза – более пронзительными из-за туши, которой она начала пользоваться.

Обхватив мою шею руками, Уинтер прошептала:

– Да.

– Ты и дальше будешь себя хорошо вести?

Ее грудь поднялась и опустилась напротив моей, между нашими губами осталось всего несколько сантиметров.

Однако она ничего не сказала.

– Отвечай. – Я встряхнул девчонку. – Скажи мне, что будешь хорошо себя вести.

Уинтер сглотнула, но все равно не ответила. Вместо этого она произнесла шепотом:

– Что ты со мной сделаешь, если не буду?

О господи. Ее вопрос прозвучал очень откровенно. Мой член набух, пока я смотрел на темно-розовые разомкнутые губы. Мне хотелось накрыть их своими и попробовать на вкус безумные слова Уинтер.

Что я с ней сделаю…

– Что я сделаю? – повторил я, легко ее поцеловав и направившись в кабинку. – Я брошу тебя вниз… – Я нагнулся вперед, в то время как она цеплялась за меня, задержав дыхание. – И хорошенько… – Все ниже и ниже. – Смачно… – Еще ниже. – Тебя отшлепаю.

Едва я усадил Уинтер на унитаз, раздался безумно громкий рев гудка, оглушивший меня.

Она вскрикнула, подскочила, снова ухватилась за мою шею и рассмеялась.

– О боже.

Твою мать, ее лицо сияло от радости.

Я закатил глаза, надеясь, что на улице никто не услышал и не заметил мой позор.

Уинтер опять присела, заставив гудок сработать, встрепенулась и засмеялась.

Стянув ее с сиденья, я покачал головой.

– Какая детская скукота.

– Скромно по сравнению с тем, к чему ты привык? – поддела Уинтер.

– Да.

Боже, если парни об этом узнают… Нужно отвезти ее домой, пока она не уговорила меня забросать чей-нибудь дом туалетной бумагой.

Может, однажды я возьму Уинтер с собой навстречу настоящим приключениям.

Я быстро установил гудки в каждой кабинке и в офисе ее начальницы. Завтра утром, придя на работу, танцовщицы и сотрудники сильно переполошатся.

Собрав оставшиеся материалы, я схватил девушку, потушил свет, включил фонарик, и мы покинули здание.

На улице я швырнул сумку в багажник, затем двинулся к двери.

– Подожди, – окликнула Уинтер.

Я поднял голову. Она обернулась, будто что-то услышав.

– Фонтан, – сказала девчонка, подойдя к водительской стороне. – На площади. Ты можешь отвести меня туда?

Прислушавшись, я тоже различил едва заметный звук. Я и забыл о нем. В детстве, помнится, я всегда хотел поиграть в том фонтане, но мне, естественно, не разрешали.