Куратор Истории

А я-то всегда думал, что являюсь орудием высшей справедливости!

Я-то гордился собой, считая, что способствую очищению общества от подонков!

Мне верилось, что я в самом деле принимаю некое важное решение, когда выбираю один из вариантов «казнить!» или «помиловать!».

На самом деле всё оказалось очень, ну очень странной и выборочной мистификацией. Понять бы еще, откуда во мне такие силы и умения? Почему меня всё-таки обучили многому и настолько усилили все мои физические параметры? Что со мной будет дальше? И смогу ли я вырваться из-под неуместного контроля иных преступников?

Для этого мне надлежало форсировать собственное расследование и забраться под шкурку всем, кто пытается бессовестно наживаться на моём авторитете. Или всё-таки мой авторитет дутый? И может исчезнуть вместе со всеми уникальными возможностями, стоит только понять магнату «Кауфту и Ко», что я выхожу у них из-под контроля?

– Ладно, дядя, – прервал я разоткровенничавшегося адвоката. – Давай называй имя того самого друга и опекуна.

И тут старикан чуть не заплакал в искреннем сожалении:

– Не знаю! Честно, честно не знаю! Лишь могу утверждать, что он белый и очень, очень богатый. Кауфт всегда к нему обращался только словами мой «белый, добрый брат».

– Что, даже не догадываешься, кто это?

– Нет! Потому что сам уже давно и тщательно задумываюсь о подобном. Всех союзников Сиднея перебрал, никто не подходит. Он не может быть простым чиновником, он слишком значителен, высокого полёта птица. В военном министерстве он тоже не сидит. В силовых структурах его тоже искать не стоит. Этот человек весьма хитрый, невероятно пронырливый. Потому что Кауфт как-то раз проговорился: «…белый добрый брат всех в дураках оставит! Всех объегорит!» И опять повторюсь: он очень, невероятно богат. Средствами ворочает запредельными.

Это мне подсказало очевидное:

– Так ведь можно за этими средствами проследить, и сразу выяснится, кто за ними стоит.

– Пробовал! Ничего не получается. По крайней мере, если отслеживать аккуратно, не привлекая к себе внимания. А вот если идти ва-банк, афишируя цель поиска, сразу заметят и уничтожат.

Дальше я забросал адвоката вопросами, порой полярными по смыслу и мало понятными по цели. Тем самым я скорей проверял господина Россехшейна, лишний раз убеждаясь в его оголтелом цинизме и в отсутствии малейшей принципиальности. Ради спасения собственной жизни он был готов отдать мне на растерзание хоть кого угодно. Так, к примеру, он раскрыл роль в образовавшейся мафии своей супруги. Оказывается, эта сварливая старушенция, ещё недавно гремевшая сковородками на кухне, отвечала за снабжение наркотиками чуть ли не доброй четверти данного города.

Да и сын занимался откровенным вымогательством, притесняя малый бизнес в ближайшей округе. Видимо, авторитет старшего Россехшейна, его связи и высшие покровители служили для преступников великолепным щитом от закона. Только невестка выделялась положительным пятнышком на фоне всей семейки. Ну и внук в своём юношеском максимализме не хотел признавать существующих реалий.

Значит, кое-кто из Россехшейнов так и останется проживать на прежнем месте. Разве что поговорить с женщиной надо будет обязательно. Да и слишком молодо она выглядит, будучи матерью пятнадцатилетнего отрока.

Вначале только и следовало решить вопрос с перемещением намеченных к переносу тел. Правда, я до сих пор ещё не понял, куда они деваются, и не вернутся ли они обратно при каких-нибудь явно неблагоприятных для меня обстоятельствах. А чтобы хоть как-то определиться в сути «неведомого» и «личного канала», я решил провести минимальные эксперименты.

И начал со строгой инструкции старому пройдохе:

– Убивать я тебя не буду. Зато отправлю в одно место, где и побудешь как бы в заточении. По прибытии туда на тебе лежит обязанность похоронить тела и доложиться мне по телефону. Вернее… вначале доложиться, а уже потом заняться похоронами. Всё понятно?

– А как докладывать? – резонно вопрошал старик. – У меня будет телефон?

– О чём тебе и талдычу! – фыркнул я с возмущением, хотя совершенно и не верил в подобное. Но ничего лучшего придумать не мог, как: – И не обязательно по телефону… Сейчас поищу у тебя устройство связи типа «Уоки-Токи».

– Нет у меня такого в доме, – пялился на меня адвокат в недоумении. – И зачем…

– А если найду? – грубо прервал я его, выходя из гостиной.

В кухне весьма безжалостно отправил в «неведомое» супругу старикашки. Пусть просыпается уже далеко отсюда. Или близко? Знать бы еще, чем измерить.

Во время смены ипостасей соорудил себе в экипировку простейшие переговорные устройства. Когда-то я с них начинал вырабатывать умения сотворить на себе нечто более сложное. Да и эти вроде простейшие в пользовании приборы с каждым разом менялись всё больше в сторону усложнения и совершенства. Не удивлюсь, если подобных аналогов и нет пока на Земле. Слишком изящно выглядели, слишком материал казался загадочным. А это ли не признаки иной, более совершенной цивилизации?

Одну руку Ро́си отмотал, заставляя держать устройство: