Куратор

Ди выдохнула. Значит, это еще не за ней. Ее очередь не сегодня.

– Я ищу горняшку по имени Дора! Прелестную маленькую патриотку, которая дружит с лейтенантом Барнсом! – Голос насмешливо протянул третий слог, так что прозвучало «лейтена-а-антом». – О господи, горничная Дора, ну и вонь стоит снаружи! Наверняка нам нужен человек пробить стоки! – Его смех загремел в галерее.

Ди помнила, как Роберт предупреждал не общаться с сержантом Ван Гуром. Тогда она его не поняла, зато отлично понимала теперь. Обороты речи вроде «прелестной маленькой патриотки» и издевательское «лейтена-а-ант» сразу заставили ее насторожиться.

Ван Гур затянул снова:

– Мне ж только словом перемолвиться насчет кражи со взломом! Дело серьезное, но тебе волноваться не придется, как и лейтенанту… – («Лейтена-а-анту!») – …Барнсу, если ты будешь со мной честной! Ты же ничего плохого не натворила? Конечно, нет, как можно! – Снова глумливый смех. – Это если не считать того, что ты шлюха! А, все-таки у тебя проблема, ха-ха! Но я уверен, мы придумаем, как ее решить, горничная Дора. Выходи, поболтаем!

Последние сомнения в том, что сержант явился сюда по ее душу, пропали.

Глупая, порожденная отчаяньем мысль вдруг пришла в голову Ди: схватить швабру, прислоненную к стене, зайти за печатный станок, повернуться спиной к проходу галереи, замереть и притвориться восковой уборщицей, которую прежние кураторы забыли включить в список.

Ди отбросила обреченный план, прежде чем овладевшая ею паника толкнула ее на этот безрассудный шаг, и крадучись двинулась к двери. Юбками она задела стул лейтенанта Харт. Контроллер соскользнул с восковых коленей и упал на твердый пол с гулким грохотом.

– Горничная Дора? – оживился сержант. – Я слышу, как ты там возишься! Не трудись с уборкой ради меня-то!

В начале галереи через отверстие средней шестеренки Ди разглядела черный силуэт. Ван Гур поднял руку и подвигал пальцами в знак приветствия.

Ди распахнула дверь черного хода и вихрем вылетела наружу.

Δ

Смрад едва не сбил ее с ног, ударив по глазам, проникнув в открытый рот и скрутив желудок. Ди вырвало. Она бросилась вправо, к самшитовой изгороди, отделявшей территорию музея от лужайки Общества. Под ноги ей попалось оставленное ведро, и Ди потеряла равновесие, налетев на шпалеру плетистых помидоров и сломав деревянные планки. Растянувшись на земле, она почувствовала, как теплый сок спелых томатов пропитывает платье на груди.

Кое-как поднявшись на ноги, она сорвала с себя чепчик и запустила им в сторону низкой каменной стены, окружавшей территорию посольства. Кинувшись в гущу самшита, она начала пробиваться сквозь крепкие, перепутанные ветки. Колючки цеплялись за волосы, впивались в фартук и юбки, но Ди прорывалась вперед, не щадя одежду и оставляя на кустах пряди волос. Шелест листьев и треск веток казались наполненными буйным и страшным весельем, словно самшит смеялся над ее попытками одолеть живую преграду.

Последнюю петлистую стену веток Ди преодолела на четвереньках и оказалась на газоне сбоку от бывшего особняка, где трава выросла по щиколотку. Оглушенная бегом, Ди встала и машинально пошла к рухнувшей стене. В голове сильно стучала кровь, но Ди все-таки расслышала лязг дверной ручки и звук распахнувшейся двери по другую сторону живой изгороди. Она уцепилась за обгоревшую стену и ускорила шаг, двигаясь в сторону улицы.

– Горничная Дора, из-за чего такой переполох? – веселился сержант, скрытый самшитом. – Ох, какая жалость, вы раздавили ваши помидоры! Но куда же вы убежали? Я вижу ваш прелестный чепчик, но…

Преодолев три четверти стены, Ди услышала, как сержант ломится через живую изгородь. За углом развалин она метнулась влево, держась второй стены и торопясь уйти подальше от музея. Впереди зиял пустой дверной проем. Дыхание, вырывавшееся из груди с тонким писком, походившим на запавшую клавишу самой высокой ноты органа, привело Ди в ярость. Она побежала быстрее. Влетев в дверной проем, она с разбегу вскарабкалась на груду обломков, осевшую неровными волнами битого кирпича и ощетинившуюся расщепленными досками. Впереди, под маленьким неровным выступом, оставшимся от пола второго этажа, сидела белая кошка, которую Ди уже видела раньше. Кошка невозмутимо точила когти о косяк Вестибулы, оставляя бледные бороздки сырого дерева на обгоревшей поверхности и не обращая никакого внимания на растерзанную Ди.

– Значит, ты решила надо мной подшутить, горничная Дора? Я умею ценить хорошую шутку, но в воровстве и блуде ничего смешного нет! – Голос сержанта приближался, долетая из-за стены здания Общества, выходившей на музей. – Неучтиво заставлять мужчину бегать за тобой, если он пытается следить за общественным здоровьем!

Гора обломков поползла под ногами Ди, когда она бешено карабкалась наверх. Она попыталась за что-нибудь ухватиться, но почувствовала, как пригоршня почерневших бумаг превратилась в прах под ее пальцами. Ди съехала назад, но немедленно вскочила и вновь полезла наверх. Она не позволит этой глумливой свинье убить ее.