Купол раздора

— Сынок, привет. Рад тебя слышать наконец. Что случилось? На Вере будто лица нет после разговора. Что такое?

— Привет, пап. Да, дело такое… Только, между нами, тебе говорю как партизану. О нашем задании никому. Нас отправляют за купол на разведку. Трофим, я, еще пара человек. Все хорошие ребята, за ними как за каменной стеной. Это ненадолго. Я должен. Как вернусь — сразу выйду на связь.

Отец, выдохнув и попытавшись собрать мысли в кучу, ответил:

— Да, Паша, ну ты всегда находишь себе приключения… Но мы с тобой одного поля ягоды. Понимаю, долг зовет. Но тревожно все равно на сердце. Береги себя. С мамой поговори.

— Паша, сынок, я очень тобой горжусь, — мама тоже заплакала мгновенно. — И Трофим с тобой, я знаю, но ты уверен, что ты готов? Все ли они продумали? Быть может, стоит им повременить? Одно дело — здесь, у нас, а там совсем же как на другой планете…

Еще около получаса Павел разговаривал с родителями, успокаивал их, хотя нельзя сказать, что при этом сам он был в полном душевном равновесии. Он боялся не за свою жизнь, а за то, что будет с ними, если он не сбережёт себя. Разговор закончился, тишина повисла тяжелым грузом. Пластиковые черные трубки легли мирно дремать на корпусы радиостанций. В лесу стемнело, где-то далеко неизвестная птица издавала странные, пугающие звуки. В шагах двадцати у костра царило веселье, шум, гам. Жизнь продолжалась.

Рассвет выглянул из-за сосен. Из большой, старой, брезентовой палатки вышел Трофим. Суровый взгляд слегка погружен в утренний туман сознания, волосы взъерошены. Он оглянулся, прошёлся по лагерю, поздоровался с часовым и приступил к сборам. Спустя час весь отряд уже топал к дороге, где они разойдутся в две разные стороны. Одних ждет поезд в Москву, а других — в неизвестность.

Поезд

Рельсы стучат, и сердце тоже, но не так мирно. Тревога не может покинуть тело, а потому едет с ними. Нельзя проникнуть в мозг каждого из четырех тайных пассажиров этого вагона, но, судя по лицам, каждый из них что-то вспоминает, о чем-то мечтает. Открытого страха нет внутри них, но им есть что терять — это тревожит сердце, ведь они поистине у обрыва неизвестности.

Паша сидел, облокотившись спиной на огромный пустой ящик, рядом с ним сидел Леша, улыбка которого как обычно сияла среди рыжих волос его бороды.

— Слушай, а у тебя там тоже ведь кто-то остался? У нас, в России, — спросил Паша.

— Конечно остались, жена красавица и дочь умница! Под Петербургом живут. Жена на заводе работала, дочка недавно к ней пошла. А я четыре года в лесах… Редко виделись. После революции к ним заскочил и снова в строй. Вернемся и поеду в деревню, будем жить на речке, рыбу ловить, рассветы встречать, фрукты-овощи растить. На работу устроюсь обычную. Заживем как люди! Наконец-то заживем. А твои что, а? — после этих слов Леша задорно глянул на него и опять улыбнулся.

— Мама с папой в Москву переехали в старую квартиру. На время может. Дома меня невеста ждет — Вера. Она тоже из сопротивления, я тебе рассказывал про нее. Я в партизанах только благодаря ей.

Поезд стал резко сбавлять скорость, Трофим взглянул на часы. Все переглянулись, в вагоне повисла тишина. Судя по времени, они уже в Бурятии, именно здесь находится база «Креста». Ближайший крупный город — Иркутск. Трошка дал команду остальным быстро залезть в ящики. Их карманные фонарики погасли, в вагоне воцарилась тьма. Шорохи и мерный стук по рельсам, кто-то покашлял.

С шумом распахнулась дверь, и пугающий стук сапог разрушил тишину вдребезги, заставив всех пассажиров напрячься. Человек в форме светит на ящики, пересчитывает их шепотом и, наконец, поставив галочку в своих бумагах, выдохнул и удалился. И снова тишина и тьма окутали все пространство.

Паша боялся даже дышать в присутствии проверяющего, а теперь, когда снова они оказались одни, он стал энергично набирать воздух носом, сердце его стучало, как после бега. Им повезло, что ящики не стали вскрывать. Еще бы, столько вагонов, бесчисленное количество груза… Время тянется мучительно медленно, за пределами вагон слышно громкую речь, периодически выдаются на передний план звонкие ругательства на английском языке.

Все закончилось, и поезд снова двинулся вперед. Следующая остановка — другой мир.

Диверсанты отсиделись еще около получаса в ящиках, но вот, по приказу Трофима, все они выбрались из своих не самых уютных спальных мест и сели подле командира. Посередине вагона на полу лежит фонарь.

Трофим выдохнул, кажется, со слезами в глазах:

— Ребята, братья, спасибо за вашу храбрость, за ваш выбор. То, во что мы влезли… Никому подобное и не снилось. Идея сумасшедшая, — мужчина провел рукой по черным волосам и покачал головой, сам удивляясь подобному плану. — Но локомотив нашей родины тронулся и уже прошел часть пути. Было бы странно остановиться на достигнутом и не попытаться выйти за рамки той игры, которую мы публично ведем с врагом.