Купец

Такие доспехи были сродни имперским, их почти не брала магия, по прочности они мало уступали гномьей стали, но при этом весили в несколько раз меньше. Подобрать пластины под конкретного бойца было сложно, хитин с трудом подвергался обработке, и, чтобы собрать цельный доспех с панцирем, наплечниками, сборной юбкой и поножами, требовались останки нескольких разных тварей. Ко всему прочему, мастера чуть ли не годами работали над такими вещами, ведь хитин нельзя проковать, сварить или исправить там, где допустил ошибку. Панцирь скрупулезно, медленно, шаг за шагом обрабатывали мастера степняков, пока не добились идеальной формы. Изначально материал гораздо толще и тяжелее, его стачивали, убирая лишние наросты и сглаживая бугры. Работа тонкая, требующая терпения и навыков, так что подарок Абака был не только дорогим, но и очень редким.

Вооружение мое дополнялось шлемом из шести хитиновых пластин, соединенных кожей, круглым щитом, также выполненным из хитина, и чем-то вроде кольчуги. Сделана она была из добытых мной струн биарда, подкладка эта получалась необычайно мягкой и эластичной, но при этом попытки повредить ее ножом оканчивались ничем. По словам Абака, кольчуга из струн легко держала стрелу, выпущенную с пятидесяти шагов.

Но самым экзотичным в этом вооружении был шип — иначе то оружие, что я получил в подарок, не назвать, трехгранный, невероятно острый в гранях и на конце костяной клинок длиной в полтора локтя. Лезвие, рукоять, гарда — все было когда-то одним наростом на теле исчезнувшей твари из Пустоши, которую называли грог. Сейчас из него получился необычайно легкий, тонкий, но очень прочный клинок. Однако самой главной особенностью клинка являлась его способность выступать чем-то вроде проводника маны. Об этом свойстве кочевники, наверное, даже не думали. Нормальные маги используют ману на заклятия, в крайнем случае для зарядки артефактов. Здесь же все происходило проще: видимо, гроги выплескивали из себя первородную силу через этот шип и так проламывали стальные панцири врагов. Я же со своим куцым запасом маны получал возможность синхронизировать момент нанесения удара мечом и выплеск энергии через него, что должно было увеличить силу удара. Теоретически выходило, что такой вот почти что шпагой можно пробить даже гномий доспех.

Шипы Грога после нашествия часто использовались как мечи, но встречались они редко, и, насколько знаю, о свойствах шипов как проводников магии никто не знал. С течением времени их становилось все меньше и меньше — кость, даже такая прочная, сгнивала, ломалась и исчезала в земле. Шауны нашли этот шип в слое жирной, как масло, породы, обнажившейся после горного камнепада. Шип сохранился на удивление хорошо, мастера лишь придали рукоятке удобную форму.

Но еще больше удивил доспех. Чтобы увеличить запас маны, требовалось каждый раз наполнять свой резерв, а потом расходовать. Нормальные маги делали это раз в неделю. В моем случае приходилось повторять эту операцию каждый час. В основном я скидывал излишки в артефакт щита, но тот и без того был почти постоянно полным. После экспериментов с мечом очередь дошла и до доспеха. Видимых результатов сначала не наблюдалось, но после нескольких дней вливания маны я заметил, что доспех задышал. Твердый и прочный, он к тому же стал более эластичен, что ли. В нем теплилась псевдожизнь, поддерживаемая магией. Видимо, из-за этого свойства тела живых рыцарей Хэллэриана не могли пробить копья, выпущенные баллистой, тогда как щиты, сделанные из их панциря, худо-бедно можно было разбить топором. Получалось, что мой доспех мало чем уступал по прочности вооружению тяжелого имперского пехотинца, но по весу был не намного тяжелей грубых кожаных курток, которые кочевники использовали для защиты от случайных ударов и стрел, летящих по касательной. Воин в тяжелом доспехе большую часть времени стоял, ожидая конной атаки, поскольку пробежка до рядов противника в такой куче металла грозила носившему ее быстрым упадком сил. Одним словом, консервная банка, называемая имперским панцирем, была надежной, но ужасно громоздкой защитой.

Сейчас панцирь, щит, жилетка и шлем, упакованные в мешок, болтались за спиной — привлекать внимание столь редкой и, безусловно, дорогой амуницией явно не стоило. Шип висел на поясе, благо ножны и обмотка рукояти делали его похожим на обычный тонкий меч. Золото, тщательно спрятанное в поясе на теле и в мешочек на дне котомки кочевников, грело мою душу надеждой, так как у меня еще оставалось несколько дней в запасе до оглашения завещания.

Глава 12 Дома

В нескольких часах пути от Клонеля я остановился, чтобы прикинуть, как мне действовать. Если я заявлюсь в город сейчас, то вполне могу натолкнуться на наемных убийц, которых Черный барон оставил на такой случай у ворот. Меня, конечно, могли уже и списать, посчитав трупом, но думаю, что такие люди действуют наверняка. Скорее всего, все шпики, несомненно следящие за моей семьей и друзьями, будут отозваны только после оглашения завещания и проведения торгов.