Кумир

Вскоре к нам присоединился Марк, а значит, и мои друзья уже были в зале, но искать их я не стала. Мы увидимся после на банкете.

На сцену «Октября» вышел один из самых популярных пианистов, Данила Цуев, которого пригласили провести сегодняшний вечер. Он одного за другим вызывал на сцену команду «Музыканта». Каждого он представлял со множеством регалий. Марк подсел ближе ко мне, но мы не разговаривали.

Наконец, после всех речей встречающей стороны и Роберта, на сцене остался один только Тони.

– Прежде чем мы начнем, Тони Беннетт – исполнитель главной роли, не только талантливый актер, но и превосходный музыкант – да-да, я в этом убежден, – сыграет нам главную мелодию из фильма.

На какой-то миг на сцене стало темно, а потом одинокий прожектор осветил фигуру Тони за роялем, и из-под его пальцев полилась музыка. Тихая и нежная, она была подобна морскому бризу или капели весной, но к кульминации набрала такую мощь, что я едва могла сдержать слезы. С последней нотой, с последней нажатой клавишей свет погас, и я поспешно вытерла слезу, все же скатившуюся по щеке. Слушая Тони, я вспоминала Лос-Анджелес. Это было так больно… Так пронзительно. Я закрыла свое сердце, не позволив себе отгоревать, но сейчас я вспомнила каждый миг, когда была счастлива с ним. Каждый момент радости. Он встречает меня в аэропорту по прилете, мы с ним на пляже Санта-Моники, мы с ним во время прогулок по городу, мы с ним в клубе и первый поцелуй, мы с ним в лимузине и его спальне, мы с ним в гостиной его дома, мы с ним… Я задыхалась. Обхватив себя руками, я впилась ногтями в плечи. Я не имею права сейчас думать об этом, не должна вспоминать. Это было, но это прошло, прошло, прошло. «Да, повторяй себе это почаще», – съязвил кто-то из глубины души.

Свет на сцене зажегся вновь, и сквозь пелену тумана воспоминаний я услышала слова Тони:

– Сейчас, стоя на этой сцене, я хочу пригласить сюда ту, что стала моим новым смыслом. Ту, которая поддерживала меня, даже когда никто не верил… – я вжалась в кресло. На миг мне показалось, что он смотрит на меня. А когда он протянул руку в сторону кресел, я и вовсе захотела провалиться сквозь землю. – Эшли, дорогая, иди сюда еще раз.

«Что?»

По залу разнесся вздох удивления.

Эшли вышла на сцену, она обняла Тони, и он при всех коротко поцеловал ее в губы. Достаточно быстро, чтобы не смутить собравшихся, и достаточно долго для того, чтобы не оставить сомнений: между ними что-то есть.

– Ты музыка моей души, – произнес он, и по залу снова прошел возглас умиления и благоговения.

Я узнала слова слогана с афиши, но сейчас мне было не до этого.

Я сидела в кресле и смотрела, как Тони целует Эшли. И почему-то вместо равнодушия я испытала острый укол обиды. Мой Тони целовал другую женщину. И это было не на экране. Он целовал другую, как целовал меня. После того как исполнил пронзительную мелодию, которая затронула самые глубокие струны моей души… Я ничего не понимала. Из оцепенения меня вывело прикосновение.

– Ты в порядке? – спросил Марк.

– Д-да… Что это было?

– Сам не понимаю, – пожал он плечами.

Тони и Эшли сели на свои места, и он снова оказался слева от меня. Я инстинктивно отодвинулась от него дальше, насколько позволяло кресло. На мое счастье, свет погас, разговоры прекратились, и на экране появились первые титры.

* * *

Фильм был очень трогательным и нежным. О музыканте Грегори, который всю жизнь любил одну только девушку по имени Грейс. Он знал ее с детства, но она никогда не обращала на него внимания и жила своей жизнью. Они даже друзьями не были, но жизнь их постоянно сводила: сначала в школе, потом у общих знакомых или в случайных местах. И вот он становится знаменитым пианистом и гастролирует по всему миру, а каждый свой концерт заканчивает той самой мелодией – он назвал ее «Грация» в честь Грейс. Но она живет и ничего не знает об этом. Влюбляется, выходит замуж, теряет ребенка и разводится… Она знает, что он музыкант, но ей это никогда не было интересно. Однажды ее новый ухажер, фанат классической музыки, приводит ее на концерт Грегори. И там она слышит эту мелодию – «Грацию». И пока она слушает ее, проживает свое детство и юношество, зрелость, вспоминает мальчика, которого видела иногда в окне одного из соседних домов. «Грейс, ты музыка моей души», – говорит Грегори в конце концерта, как делает всегда. И на следующий день Грейс пытается разузнать, как можно связаться с музыкантом. Она обзванивает общих знакомых, возвращается в концертный зал, пытаясь разузнать что-то о нем там. Мечется и ищет, и когда, наконец, узнает, что он вылетел утренним рейсом в их родной город, начинает собираться в путь. Но, приехав туда, узнает, что Грегори в больнице. Он давно серьезно болен, и настали его последние дни… Умирая, он говорит Грейс те же слова: «Ты музыка моей души».

Я не сдерживала слез, плевать на макияж, – это было слишком прекрасно. Очень трогательная история, и я понимала, почему она вызвала такой резонанс. Драма, наполненная смыслами и музыкой.

– Понравилось? – шепнул мне Тони.