Кулл беглец из Атлантиды (ЛП)

Когда молодой аристократ вошел в Сад, у него возникло странное чувство, что здесь, в сердце запустения и одиночества, было много мужчин. Мгновение спустя он услышал лязг стали, звук множества бегущих шагов и яростный крик на незнакомом языке. Соскользнув с лошади и обнажив меч, он пробирался сквозь подлесок, пока не увидел разрушенный особняк. Там его изумленному взору предстало странное зрелище. На вершине разрушающейся лестницы стоял полуголый, окровавленный гигант, в котором он узнал короля Валузии. Рядом с ним стояла девушка – крик сорвался с губ Далгара, наполовину сдавленный! Делькарт! Его ногти впились в ладони сжатой руки. Кто были те люди в темной одежде, которые поднимались по лестнице? Неважно. Они означали смерть для девушки и для Кулла. Он услышал, как король бросил им вызов и предложил свою жизнь за Делкарта, и поток благодарности подступил к его горлу, почти задушив его. Затем он заметил глубокую резьбу на ближайшей к нему стене. В следующее мгновение он уже взбирался наверх – чтобы умереть рядом с королем, защищая девушку, которую любил.

Он потерял Делкарту из виду и теперь, поднимаясь, не осмеливался тратить время на то, чтобы поискать ее. Это была скользкая и коварная задача. Он не видел ее, пока не ухватился за край, чтобы подтянуться, – пока не услышал ее крик и не увидел, как ее рука тянется к его лицу, сжимая блеск серебра. Он пригнулся и принял удар на свой морион; кинжал сломался у рукояти, и в следующее мгновение Делкарт рухнул у него на руках.

На ее крик Кулл развернулся с занесенным топором – теперь он остановился. Он узнал фарсунианца и даже в этот момент прочитал между строк, понял, почему эта пара была здесь, и ухмыльнулся с настоящим удовольствием.

На секунду атака приостановилась, поскольку верулианцы заметили второго человека на лестничной площадке; теперь они снова бросились в атаку, взбегая по ступенькам в лунном свете, с пылающими клинками, с дикими от отчаяния глазами. Кулл встретил первого ударом сверху, который раздробил шлем и череп, затем Далгар оказался рядом с ним, и его клинок скользнул в горло верулианца. Затем началась битва на лестнице, с тех пор увековеченная певцами и поэтами.

Кулл был там, чтобы умереть и убить перед смертью. Он мало думал о защите. Его топор вращал вокруг него колесо смерти, и с каждым ударом раздавался хруст стали и кости, брызгала кровь, булькающий крик агонии. Тела завалили широкую лестницу, но выжившие все равно приходили, перелезая через окровавленные тела своих товарищей.

У Далгара было мало возможностей нанести удар или порез. В одно мгновение он понял, что его лучшая задача - защитить Кулла, который был прирожденной машиной для убийства, но который в своем безоружном состоянии мог пасть в любой момент.

Итак, Далгар сплел стальную паутину вокруг короля, пустив в ход все свое мастерство владения мечом. Снова и снова его сверкающий клинок проходил острием от сердца Кулла; снова и снова его облаченное в кольчугу предплечье перехватывало удар, который еще мог убить. Дважды он получал порезы на собственном шлеме, предназначенные для непокрытой головы короля.

Нелегко охранять другого человека и себя одновременно. У Кулла текла кровь из порезов на лице и груди, из глубокой раны над виском, укола в бедро и глубокой раны в левом плече; острие пики разорвало кирасу Далгара и ранило его в бок, и он почувствовал, что силы покидают его. Последняя безумная попытка их врагов и фарсунианца была свергнута. Он упал к ногам Кулла, и дюжина очков поборолась за его жизнь. С львиным рыком Кулл расчистил пространство одним мощным взмахом своего красного топора и встал верхом на павшем юноше. Они сомкнулись–

До ушей Кулла донесся топот лошадиных копыт, и Проклятые Сады наполнились дикими всадниками, вопящими, как волки в лунном свете. Буря стрел пронеслась по лестнице, и люди завыли, падая ничком, чтобы лежать неподвижно или что-то невнятно бормотать от жестоких, глубоко вонзившихся стрел. Те немногие, кого оставили топор и стрелы Кулла, сбежали вниз по лестнице, чтобы быть встреченными внизу свистящими кривыми мечами пиктов Брула. И там они погибли, сражаясь до последнего, эти отважные верулианские воины–кошачьи лапы за свое ложное правление, посланные на опасную и грязную миссию, отрекшиеся от людей, которые их послали, и навеки заклейменные позором. Но они умерли как люди.

Но никто не умер там, у подножия лестницы. Человек в Маске сбежал при первом звуке копыт, и теперь он мчался через Сады верхом на великолепном коне. Он почти достиг внешней стены, когда Брул, Убийца с копьем, вождь пиктов, бросился ему наперерез. Там, на мысе, опираясь на свой окровавленный топор, Кулл видел, как они сражались при свете луны.