Кулинар

– Странный упрек следователя убийце, ты не находишь? – язвительно усмехнулся Чинарский. – Ты же сам не веришь в то, что я мог грохнуть Надьку, а потом вырезать ее мозги. На кой черт мне это? Я ее уважал, а вот вам она мешала… – Он прищурил правый глаз, склонив голову набок.

Дудуев сделал озабоченно-невнемлющий вид. Он поискал глазами, куда бы стряхнуть пепел. Не рискнув взять пепельницу, на которой, по его мнению, могли остаться отпечатки, он достал из кармана куртки полупустой коробок спичек.

– Ты говори, да не заговаривайся, – зло прорычал он. – Ты всегда был наглым беспринципным типом.

– Можно подумать, ты отличаешься безукоризненной нравственностью, – хмыкнул Чинарский.

– Заткнись!

– Я вот думаю, для чего ему понадобилось убивать Надьку? Эти психи – маньяки, они же как дети: любят, чтобы об их подвигах знало максимальное количество народа. А Надька трубила об этих зверствах направо-налево. Невыгодно вроде бы было ему ее убивать. Но, с другой стороны, зная, что вы изо всех сил тужитесь, чтобы замолчать его дикие выходки, он мог выбрать Надьку, надеясь, что убийства известной журналистки, а главное – подробностей этого зверства вы замолчать не сможете. Это единственное объяснение, которое я могу дать его выбору.

– Ты мне зубы не заговаривай и не строй из себя сыщика, – пренебрежительно скривился Дудуев. – Ты уже давно свой талант и свои знания пропил. А что у тебя с рукой? – Он вдруг обратил внимание на перевязанную платком ладонь Чинарского.

– Так, поранился, – спрятал он руку в карман пальто и наткнулся там на бутылку.

Достав ее, он отвинтил пробку и сделал приличный глоток.

– Будешь? – протянул он бутылку майору. – Неплохой коньяк.

Тот зло зыркнул на него и ничего не ответил. Немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, Дудуев затушил окурок и задал новый вопрос:

– Если ты, как говоришь, не убивал Кулагину, почему же не позвонил в милицию, когда обнаружил ее труп? – Дудуев сощурился, как будто в глаза ему светило солнце.

– Да я собирался. – Чинарский сделал еще глоток коньяка. – А тут ты приперся. Я просто не успел.

– Кончай придуриваться, – заорал вдруг майор. – Говори: ты убил ее?

Он вскочил со своего места, подлетел к Чинарскому, схватил его за грудки и принялся трясти, как спелую грушу.

– Говори, гад, ты ее убил?

Чинарский с отсутствующим видом ждал, когда у майора пройдет приступ бешенства. Но тот вошел в раж. Он таращил на Чинарского налитые кровью глаза и продолжал свою пляску святого Витта. Наконец Чинарскому это надоело. Он не без труда опустил бутылку, которая все еще была у него в руках, в карман пальто и коротким точным ударом всадил кулак в живот Дудуеву. Рука вошла в мягкое майорское брюхо почти по локоть. Чинарский мог бы поклясться, что зацепил майора за позвоночный столб. Глаза Дудуева еще больше вылезли из орбит и забегали по лицу. Руки мгновенно разжались и отпустили лацканы пальто. Майор согнулся пополам, ему стало не хватать воздуха. Он делал глотательные движения, надеясь, что это ему поможет. Плешивая голова майора оказалась прямо перед животом Чинарского. Не долго думая, бывший опер положил на темечко Дудуеву ладонь и слегка толкнул вперед. Майор плюхнулся на пятую точку и остался сидеть, держась руками за живот и покачиваясь из стороны в сторону.

Чинарский вынул коньяк и проглотил остатки. Это привело его в чувство.

– Если ты, ментовская морда, еще раз дотронешься до меня, – внятно произнес он, чтобы до майора лучше дошел смысл сказанного, – я за себя не отвечаю. Вместо того чтобы искать преступника, ты, как последний пидор, хватаешься за соломинку. Скольких еще человек должен он укокошить, чтобы ты начал шевелиться?! Тебе мало четверых? Березкина я тоже считаю его рук делом, хотя вы все это тщательно замалчиваете. Он убил его просто потому, что тот постоянно крутился рядом с Надькой. Если бы вы подсуетились, она осталась бы в живых. Так тебе мало четырех трупов?

– Пять, – буркнул майор, обретя возможность говорить. – Вчера он убил еще одну девицу. Я только что оттуда.

– Замечательно! – иронично воскликнул Чинарский. – А ты пытаешься найти козла отпущения. Неужели ты своей узколобой башкой не понимаешь, что я никого не убивал? Ну зачем мне это нужно, сам подумай?

– А зачем это вообще кому-то нужно? – гнул свою линию майор.

– Он ненормальный. Пережил в детстве какую-то травму, как это бывает почти со всеми, – пытался втолковать ему Чинарский. – Только кто-то изживает свои комплексы или приспосабливается к ним и сосуществует вместе с ними, а у кого-то слетает планка. Тогда из обычного ребенка, которого, грубо говоря, недолюбили или оттрахали в детстве, вырастает монструозное чудище, которое готовит на обед человеческую грудь, печень или… – он посмотрел на стол, – …или мозги. Что он сделал еще? – Чинарский отвернулся от стола и снова поглядел на майора.

Тот поднялся с пола и сел в соседнее кресло.