Кулинар

На третьем этаже Бероев вышел из лифта и повернул налево. Обитая красно-коричневой кожей стальная дверь, ведущая в квартиру, была закрыта. Обернув ручку платком, вынутым из кармана, Бероев нажал на нее и потянул на себя. Дверь открылась. «Номер семнадцать», – отметил про себя Дудуев, двигавшийся следом за капитаном. Он закрыл за собой дверь, предварительно, как и капитан, обернув ручку носовым платком.

Бероев, несмотря на молодость, действовал профессионально. Он быстро прошел по красно-зеленой ковровой дорожке в конец длинного коридора и осмотрел ванную с туалетом. Затем вернулся и углубился в кухню. Там было чисто, словно кто-то только что все вымыл и протер до блеска.

Кухня была большой, метров семнадцать-двадцать. Третья часть ее была отгорожена стойкой бара, за которой находились плита, мойка, холодильник и разделочный стол. Набор ножей, поблескивая стальными лезвиями, стоял в черной подставке рядом с кухонным комбайном и кофемолкой. Посуда была разложена по полочкам. В навесных шкафчиках были расставлены баночки со специями, высокие тонкостенные стаканы и другая кухонная утварь.

Капитан окинул кухню быстрым, но внимательным взглядом и, резко развернувшись, столкнулся с Дудуевым.

– Не мешай. – Он отстранил его, придержав за плечи обеими руками, и пошел дальше.

Выйдя из кухни, он распахнул противоположную дверь и замер на пороге. Майор, едва не ткнувшись в его спину, тоже остановился.

– Здесь, – услышал он глуховатый голос капитана. – Вызывай экспертов.

Встав на цыпочки, Дудуев заглянул в комнату через плечо Бероева. То, что он увидел, не выглядело слишком страшно. Молодая девушка лежала на ковре цвета топленого молока посреди гостиной. Только выглядела она как-то странно. Волосы были острижены. Причем это было сделано так, как будто над ее прической трудился начинающий парикмахер, у которого от страха дрожали руки. Пучки некогда золотистых волос торчали из черепа, словно пожухлая трава на болоте. Зрачки остекленевших глаз уперлись в большую хрустальную люстру.

Капитан шагнул в гостиную, а майор остался в дверях, ощущая какой-то непонятный страх, который осел где-то в нижней части желудка. Наконец, пересилив себя, он вошел в комнату. Теперь он увидел стол, стоявший немного в стороне и невидный из коридора. Стол был покрыт бело-голубой скатертью. В его центре стояло плоское овальное блюдо. Оно было почти такого же цвета, как скатерть; может быть, немного темнее. На блюде в строгом геометрическом порядке были разложены какие-то разноцветные прямоугольные брусочки. Дудуев сперва подумал, что это леденцы размером с крабовую палочку, но, подойдя ближе, увидел, что, потревоженные его шагами, прямоугольнички слегка подрагивают. Они были словно живые, эти брусочки. Именно контраст между «живыми» параллелепипедами и мертвым телом и вызывал то жуткое чувство страха, которое спазмом сжимало желудок и парализовывало волю.

Майор отвернулся и поискал глазами телефонный аппарат. Тот стоял на дубовом журнальном столике неподалеку от дивана. Пока Дудуев вызывал «Скорую» и сообщал о трагедии в отдел, капитан успел осмотреть еще одну комнату.

– Скорее всего, здесь тоже не будет никаких отпечатков, – сказал он, видя, что Дудуев держит трубку телефона через носовой платок. – Но пока будем надеяться, – кивнул он.

– Будем, – согласился майор, поднимаясь с дивана.

Поджидая криминалистов и врачей, Дудуев и Бероев продолжили осмотр места происшествия. Стараясь ни до чего не дотрагиваться, они сантиметр за сантиметром исследовали гостиную и перешли на кухню. В этот момент в квартиру вошел кто-то одышливый и злой. То, что человек зол, как тысяча чертей, можно было понять по его торопливым тяжелым шагам и шуму, с которым он ввалился в квартиру.

Дудуев вышел в прихожую, чтобы осадить непрошеного гостя, и нос к носу столкнулся с полковником Головановым. Круглые щеки полковника пунцовели, словно две половинки граната, созревшего под горячим среднеазиатским солнцем. В короткой мощной руке он сжимал газету, которой размахивал из стороны в сторону.

– А-а-а! – завопил полковник. – Ты уже здесь?! Очень хорошо. На, полюбуйся. – Он метнул газету в лицо своему подчиненному.

– В чем дело-то, Пал Григорич? – опешил майор, но все-таки успел поймать газету на лету.

– В чем дело? Твоя журналистка уже успела пропечатать очередное преступление, а он спрашивает, в чем дело! Где это все находится? – вытирая пот со лба, спросил Голованов. – И ты здесь, Антон Константиныч? – заметил он вышедшего в коридор Бероева.

– Анатолий Константинович, – сдержанно поправил его капитан.

– Какая разница. – Полковник рубанул ладонью воздух.

– Для меня есть разница, – сухо сказал капитан.

– Ладно, пусть будет Анатолий, – согласился Голованов, немного остывая под холодным взглядом Бероева. – Показывайте.

– Сюда. – Дудуев открыл дверь в гостиную и пропустил начальника вперед, оставшись в коридоре.