Куликовские притчи

Колька даже приплясывал, слушая эту необычную музыку.

— И про домового забыл! — улыбнулась бабушка, глядя на внука.

— Какие-то домовые… — сказала Макариха. — Не слушай ты их, Колька. Нет никаких ни леших, ни домовых.

— Есть домовой! — возразила Маша. — Как поэтический образ. Домовой — это душа избы.

— Ох и детки растут умные! — громко рассуждала Макариха. — «Душа избы…» Тетя Фрося — вот кто душа избы. Пришла вот в свой родной угол — и жизнь вокруг нее закипела.

Макариха, наверное, разорялась бы и дальше, но бабушка Фрося нашла ей дело — посмотреть «печенки».

— Готовы уже! — возвестила та, разломив одну картошку, которую предварительно покидала с ладони на ладонь. — Ух и хороши! Солюшки немножко бы…

Соль в забытой деревянной солонке нашлась, правда, крупная, серая, но на это никто не обратил внимания. Все ели «печенки» и похваливали. И бабушке Фросе казалось, что никуда и не уходила она из своей родной избушки, живет здесь, как и раньше. И когда под крышей раздался птичий писк, она выглянула в сенцы: может, ласточки? Но это по-весеннему шумели и ссорились воробьи.

ШУТИХА

Прямо какое-то повальное поветрие у нас в деревне — ломают русские печки! И места, дескать, печка много занимает, и пыль от нее в доме, и вообще — мешает. Обед можно и на газовой плите сготовить, а для тепла, хватит небольшой печки голландки.

Старики, правда, с русскими печками расстаются неохотно.

А в тех домах, где и молодежь и старики с характером, часто возникают горячие стычки, о которых потом говорит вся деревня. Так, например, случилось у бабушки Касатки. Вернулся из армии ее внук Толик. Ну и вроде бы жениться надумал, а невесту в тесную избу, где чуть ли не треть помещения печка занимает, приводить стесняется. Вот он и стал подъезжать к бабке: давай сломаем печку. А та — ни в какую.

— Какая же это жизнь без печки, касатик? Ведь от нее — живой домашний дух. Помнишь, поди, школьный стих: «Там русский дух, там Русью пахнет»? Во-он когда еще умные люди про печку писали. А ты — лома-ать…

— Во, Пушкина приплела! — удивился грамотный внук.

До того у них дошло, что Толик трубу тряпками заткнул — дым и повалил в избу.

— Чуешь, чем пахнет? — говорит он бабке. — Угаром, а не Русью!

— Умный ты малый, внучек, — Касатка отвечает, — да голова у тебя не с того конца затесана.

— У нее, у Касатки, вся жизнь с причудами да прибаутками, — судачили потом бабы.

И вспоминали недавний случай. Пришли к нам в деревню из Куликовки два паренька к знакомым девушкам. А тех дома не оказалось. Ребята повертелись-повертелись возле избы и уходить собрались* Вдруг слышат — на проулке за углом озорной девчоночий голос частушку запел:

Дорогой мой, дорогой,
Не хвались походкою:
Ноги длинные, кривые,
Голова махоткою!

— Твоя! — Один из них товарища локтем толкает. — А сказали, что дома нету… Спряталась от нас.

— Пусть прячется, — обиделся парень, — подумаешь…

А тут и другая девушка запела:

Мой миленочек лукав,
Меня дернул за рукав.
Я лукавее его —
Не взглянула на него.

Кинулись ребята искать девушек, а их и след простыл. В проулке на бревнышке старушка сидит, задремала, видать.

— Бабуль, тут никого не было?

— Нет, касатики, никого не видала.

— Но ведь пели сейчас.

— Пели? Мне сквозь сон вроде тоже послышалось: мужики «По долинам и по взгорьям» горланили.

Пожали ребята плечами, на крышу посмотрели, в пустую кадушку заглянули — нигде никого. Только завернули за угол, а девушки им вслед сразу на два голоса запели:

Все ребята задаются:
Я — жених, и я — жених…
Трали-вали и так дале,
И чихали мы на них!

— Ну, раз тут чихали на нас… Пошли, мы тоже ежики, — один говорит.

— Подожди, — другой шепчет. — Прямо фантастика какая-то… Очевидное-невероятное!

И показывает товарищу в дальний конец улицы, откуда идут их девушки. Не по воздуху же они пере летели туда? Встретили ребята подружек, допрос учинили:

— Это вы в проулке сейчас пели?

— Да вы что? Мы с речки идем.

— Но ведь мы слышали ваши голоса! Вдвоем одну частушку пели: «Трали-вали и так дале…»

Девушки переглянулись и заподозрили что-то.

— А в проулке никого нет?

— Никого. Бабуля только дремлет на бревнышке.

— Ну, все ясно! Это она вас разыгрывала.

— Сразу одна за двоих пела? — не верят ребята.