Кукушонок, принц с нашего двора

Он начал считать в ту же ночь. И до утра насчитал сто двадцать лунных человечков. А в следующую ночь — тысячу пятьсот! Потом он сбился, и пришлось начинать сначала. На этот раз он досчитал до десяти тысяч трехсот и опять сбился. А потом все пошло хорошо, он досчитал до ста тысяч и тут вспомнил, что дальше считать не умеет; когда-то умел, но разучился.

Так мы остались одни — Ворон, Голубь и я. Очень тоскливо без Учителя у меня на сердце.

Я знаю, что долго отдыхать не придется. Вчера в трубе завыл ледяной ветер и выл всю ночь.

Турропуто близко! Значит, не миновать новой встречи с Колдуном.

Я не струшу. Не имею права струсить… Мне кажется, что учитель не спускает с меня своих зорких глаз.

"Донн-донн-донн", — бьют часы…

Я слышу их звон и верю их песне.

История Цветочного острова

Как он был прекрасен, Цветочный остров на Синем море! Он весь зарос клевером — белым и красным, — так что с палубы корабля казалось, что среди Синего моря расстелен вышитый шёлком ковёр.

От клевера пахло мёдом, и казалось, что среди моря лежит огромный медовый пряник.

Тысячи шмелей гудели низкими красивыми голосами, вытягивая длинными хоботками нектар из цветов клевера, и казалось, что над островом гудит праздничный колокол.

А жили на острове — Крэгг — Цветочный Гном и семейство Мяу: Мяу Кот, Мяу Кошка и котёнок Мяу Крошка.

Каждый вечер они ходили друг к другу в гости. Один вечер — семейство Мяу к Цветочному Гному Крэггу, а назавтра — Цветочный Гном Крэгг к семейству Мяу.

Крэгг угощал гостей клеверным мёдом, самым вкусным на свете, и рассказывал им клеверные сказки. Клевер бывает белым, как облако, и алым, как солнце; и сказки были задумчивые, как облако, и весёлые, как солнце.

А семейство Мяу угощало Крэгга молоком и мяукало ему кошачьи песни задумчивые и весёлые.

Цветочный Гном Крэгг работал днём: он обходил дозором остров, выпалывая сорную траву. А семейство Мяу работало ночью: оно обходило дозором остров, не давая бесчинствовать мышам.

Утомившись, Гном Крэгг ложился на цветочный ковёр, дышал медовым воздухом, слушал шмелей и думал: «На каком же прекрасном, лучшем в мире острове я живу!»

Но всего этого не стало оттого, что Крэгг в тот вечер, в тот несчастный вечер, оказался грубияном!

В тот вечер, когда так чудесно и сильно пахло клеверным мёдом и ничего не предвещало несчастья, Крэгг, как всегда, пришёл в гости к семейству Мяу. Перед ужином Мяу Кот, и Мяу Кошка, и котёнок Мяу Крошка, как всегда, сели в кружок перед весело горящей печуркой.

Мяу Кот, как всегда, взмахнул дирижёрской палочкой.

И семейство Мяу, как всегда, очень приятно замяукало.

Но Гном Крэгг, чего прежде никогда не случалось, вскочил, топнул ножкой и закричал грубым, злым голосом:

— Прекратите своё дурацкое мяуканье, оно мне надоело!

— Пожалуйста, не кричите, — сказала Мяу Кошка, — это невежливо и это вредно ребёнку!

— Вы сказали «дурацкое мяуканье» или мне только так послышалось? спросил Мяу Кот.

— Я сказал то, что думал, — «дурацкое мяуканье».

— Наверно, у вас болит голова? Или живот? Когда у меня болит голова или живот, я тоже говорю иногда совсем не то, что нужно, — сказала Мяу Кошка.

— Ничего у меня не болит! — закричал Гном Крэгг и выскочил из кошачьего домика, сильно хлопнув дверью

На самом деле у него действительно болела голова и болел живот. Но, к несчастью, он не захотел в этом признаться.

Гном Крэгг не попросил прощения ни завтра, ни послезавтра. А когда у него перестал болеть живот и прошла головная боль и когда он, наконец, пересилил своё упрямство и пришёл к дому, где жило семейство Мяу, двери и окна дома были заколочены, а на дверях висела записка:

Мы уезжаем, потому что

котятам очень вредно, когда

при них кричат и потому что

никому не хотим надоедать

«дурацким мяуканьем».

Мяу Кот,

Мяу Кошка,

Мяу Крошка

Вот какая записка…

— Ну и пусть! — громко сказал Гном Крэгг, хотя на душе у него было невесело. — Обойдусь без несносного семейства Мяу с его дурацкими кошачьими концертами. Буду один жить на этом прекрасном острове, слушать прекрасное пение шмелей, и самому себе рассказывать прекрасные клеверные сказки, и самого себя угощать самым вкусным на свете клеверным мёдом!

Прошло неизвестно сколько лет и месяцев и ещё много дней.

Как-то раз, наработавшись, Крэгг лёг на траву среди цветущего клевера, чтобы послушать шмелиное пение. Но странное дело — остров больше не гудел, как праздничный колокол.

Было тихо. И туча застлала солнце, так что было холодно.

Было ужасно неуютно лежать в этой холодной тишине.

Гном Крэгг поднялся и взглянул на тучу.

Это была совсем необычная туча. Все шмели, какие только жили на Цветочном острове, летели в открытое море.

— Куда вы?! — крикнул вслед Гном Крэгг.

— Мы улетаем навсегда, — прогудели шмели. — Мы больше не можем жить на Цветочном острове. С тех пор как не стало семейства Мяу, мыши разоряют наши гнёзда.