Кукушата Мидвича

– Боюсь, они весьма неутешительны, – он покачал головой. – Одна женщина и трое мужчин убиты. Тринадцать человек в больнице. Трое из них в очень тяжелом состоянии. Несколько мужчин в госпиталь не попали, но выглядят так, будто их следовало бы туда отправить. По всем описаниям, настоящий бунт – драка шла без разбора. Но почему? Ни от кого здравого ответа на этот вопрос получить не могу. – Он снова повернулся к Зиллейби. – Поскольку это вы вызвали полицию и заявили, что у вас тут возможны беспорядки, нам хотелось бы узнать мотивы ваших действий.

– Хорошо, – осторожно начал Зиллейби. – У нас тут ситуация несколько необычная…

Анжела прервала его, вмешавшись в разговор.

– Это была миссис Брант – жена кузнеца, – сказала она и стала живописать уход викария. – Я уверена, что мистер Либоди сможет рассказать вам больше, чем мы. Видите ли, он там был, а мы нет.

– Точно, он там был, даже умудрился как-то добраться до дому. Только сейчас он лежит в больнице в Трайне, – ответил начальник полиции.

– Ох, бедный мистер Либоди! Он тяжело ранен?

– Боюсь, на этот вопрос не смогу ответить. Врач из больницы сказал, что какое-то время его нельзя беспокоить. Однако продолжим. – Он снова повернулся к Зиллейби. – Вы сказали, что толпа отправилась к Грейнджу с намерением поджечь школу. Каков источник этой информации?

Зиллейби посмотрел на него с удивлением:

– Миссис Брант, разумеется. Моя жена только что сказала вам…

– И это все? Вы что же, сами не пошли и не проверили?

– Э-э-э… нет, – признался Зиллейби.

– Вы хотите сказать, что ничем не подтвержденные слова женщины в полуистерическом состоянии послужили для вас достаточной причиной, чтобы поднять на ноги чуть ли не всю полицию графства и потребовать присылки машин «Скорой»?

– На этом настояла я, – вмешалась Анжела голосом, который был весьма далек от теплоты. – И я была совершенно права. Разве «Скорая» не понадобилась?

– Но неужели только из-за слов этой женщины…

– Я знаю миссис Брант много лет. Она женщина очень благоразумная.

Тут вмешался Бернард:

– Если бы миссис Зиллейби не отговорила нас отправиться туда, я уверен, что сейчас мы лежали бы в больнице или в помещении еще хуже.

Начальник полиции графства оглядел его.

– Знаете, у меня была очень тяжелая ночь, – сказал он наконец. – Возможно, я чего-то недопонимаю. Вы, мне кажется, хотите сказать, что эта миссис Брант пришла сюда и заявила, будто селяне – простые английские мужчины и женщины – намереваются идти к школьному зданию, набитому ребятишками, к тому же их собственными ребятишками, и…

– Не совсем так, сэр Джон. Мужчины намеревались идти, возможно, и кое-кто из женщин, но, полагаю, большинство женщин были против, – возразила Анжела.

– Ладно, пусть. Значит, эти мужчины – обыкновенные деревенские честные парни – собирались поджечь школу, полную ребят. И вы в этом не усомнились. Вы тут же приняли это совершенно невероятное известие за истину. Вы не попытались проверить его, не пошли посмотреть своими глазами, что там происходит. Вы только позвонили в полицию – и все это на том основании, что миссис Брант очень благоразумная женщина?

– Да, – ледяным голосом подтвердила Анжела.

– Сэр Джон, – почти так же холодно сказал Зиллейби, – я понимаю, что вы пробыли почти всю ночь на ногах, я с уважением отношусь к занимаемой вами должности, но думаю, что если вы хотите продолжать разговор, то это возможно только в совсем ином тоне.

Начальник полиции покраснел. Он опустил глаза и стал с силой массировать лоб кулаком. Сначала сэр Джон извинился перед Анжелой, потом перед Зиллейби и наконец произнес чуть ли не со слезами в голосе:

– Но я ничего не понимаю. Уже несколько часов как я задаю вопросы, и ровно ничегошеньки не могу выяснить. Нет никаких доказательств того, что эти люди пытались поджечь Грейндж, – они до него даже не дошли. Они просто передрались между собой, эти мужчины и женщины, но произошло это неподалеку от Грейнджа – уже на его территории. Почему?

Во всяком случае, не потому, что женщины пытались остановить мужчин или что часть мужчин хотела остановить своих товарищей. Нет, по-видимому, они все прямо из кабачка отправились в Грейндж, никто никого не пробовал останавливать, за исключением священника, которого они не захотели выслушать, и нескольких женщин, поддержавших священника. Но из-за чего заварилась каша? Видимо, из-за чего-то связанного с детьми из этой школы, но разве дети могут послужить поводом для такого бунта? Во всем этом никакого смысла нет, вот и все. – Он опять покачал головой и задумался. – Я помню, мой предшественник – Баджер – говорил, будто с Мидвичем связано нечто дьявольски странное… Клянусь, он был прав! Но что же это было такое?