Куклы на чердаке

— Не знаю… Тебе виднее… — Она почему-то избегала смотреть мне в глаза. А это дурной знак. — Давай договоримся заранее, прямо сейчас… Если тебе что-нибудь не понравится или ты почувствуешь какой-то дискомфорт, ты сразу же говоришь мне, хорошо? И мы либо вместе решаем эту проблему или ты, когда только захочешь, вернешься домой. Я же понимаю, что вырвала тебя из твоей среды, взмаламутила тебя, заставила даже так рисковать… Знай, я это оценила. Конечно, находясь от тебя далеко, я бы не смогла решить твой вопрос с документами… Другое дело, здесь… У меня тут полно знакомых, причем, влиятельных. Я уверена, что они помогли бы тебе и с визой, и со всем на свете…

— Соня, это хорошо, все, что ты говоришь… Но я представления не имею, чем я могу тебе помочь…

— Я объясню тебе… — И тут она повернула ко мне свое лицо, и я увидела, что и она тоже как бы не в себе. Она бледна и сосредоточенна. Возможно, она уже поняла, что я — это совсем не та Наташа Вьюгина, да отступать поздно. Но это же она заварила всю эту кашу. Вот пусть теперь и расхлебывает. Если же впоследствии выяснится все-таки, что я — это не тот человек, кто ей нужен, и она спросит меня, почему же я молчала, то я скажу ей прямо в лицо, что и сама попалась на эту зрительную удочку, что у меня в детстве была знакомая Сонечка, что я фамилию не запомнила, «но на лицо вы вроде бы похожи…» Я постоянно в уме прокручивала свои объяснения с ней, а мои губы беззвучно шептали слова оправдания…

— Я объясню тебе… — повторила она, опуская свои руки в черных перчатках на мои плечи. — Тебе ничего не нужно будет делать. Просто находиться рядом со мной. Мне очень страшно, понимаешь? Очень.

— Что с тобой? У тебя неприятности?

Не зря говорят, что чтобы понять, в каком положении находишься ты, достаточно встретить человека, у которого более серьезные проблемы, чем у тебя, и тогда ты начинаешь чувствовать себя гораздо лучше, спокойнее, и впереди тебе все кажется не таким уж и беспросветным… Вот и сейчас. Я смотрела на эту хорошо одетую девушку и представить себе не могла, что же страшного с ней могло случиться, что она позвала на помощь меня — меня, чудачку влипшую по самые уши в грязную историю с цыганами плюс долги родителям, да еще и проблемы с законом…

— Приедем, и я тебе все расскажу. Пойдем быстрее…

Я видела, что ей не терпится усадить меня в машину. В этом наши с ней желания совпадали. Мне просто необходимо было как можно скорее спрятаться куда подальше, чтобы меня никто не увидел, не нашел, не осудил, не посадил… Я страшно боялась полиции.

Мы покатили по улицам Мюнхена, но я и в этот раз практически ничего не видела, точнее, не воспринимала. Я испытывала дурноту и гнала от себя мысли о беременности… Какая беременность, если у меня не было мужчин после Тони, а с Тони я была несколько лет тому назад… Быть может, издевалась я над собой, один шальной сперматозоид спрятался где-нибудь внутри меня и теперь дает о себе знать? Такие идиотские мысли могли придти в голову только с отчаяния… Просто меня никогда прежде так не тошнило. Хотя… примерно то же самое со мной было, когда Тони исчез первый раз, а я поняла, что угодила в ловушку, и что дела мои плохи… Да-да, точно, меня и тошнило, и голова раскалывалась, да и все тело болело… Словно весь мой организм противился предстоящей смерти…

Мы въехали на тихую широкую аллею, засаженную огромными дубами, и остановились возле кованых черных ворот, за которыми виделась широкая дорожка, посыпанная гравием, и двухэтажный красивый серый с белым дом, украшенный башенками. Ну, прямо маленький дворец. И все это строгое великолепие было окружено осыпающимися высокими деревьями — каштанами, кленами…

— Куда мы приехали?

— Ко мне домой… Вернее, это дом моей свекрови… Она недавно умерла, вот и приходится пока жить здесь, присматривать за домом… Мой муж в Берлине, у него дела видите ли…

Я подумала еще тогда, может, меня позвали, чтобы я присматривала за домом? Что ж, я согласна…

Ворота открылись автоматически — я даже не видела, чтобы Соня сделала для этого что-нибудь, нажала, к примеру, какую-нибудь кнопку… Вероятно, кто-то был в доме, кто ждал ее возвращения, и открыл ворота.

— Это Роза, — прочитала Соня мои мысли. — Моя служанка. Это она открыла ворота. Я рассказываю тебе все это, чтобы ты знала… Ведь ты пробудешь здесь какое-то время, и должна все знать…

Роза? При упоминании этого имени, у меня скрутило живот. Черная Роза… проклятая алчная цыганка, убившая чужими руками моего Тони…

Мне не удавалось рассмотреть Соню. Красный берет явно ей не шел, и она наверняка надела его, чтобы по нему я смогла быстрее ее заметить. По светлым локонам, выбившимся из-под берета, я поняла только, что она блондинка. Я так нервничала, что никак не могла собрать в один образ те картинки, части паззла, что мне удалось увидеть: глаза, нос, рот, лоб, подбородок… Все никак не хотело складываться в лицо этой девушки, оно почему-то не собиралось…