Кукловод

Оставив бесполезные усилия ее разбудить, я занялся собой. Тут дело пошло успешнее, спазмы сжимающие горло, когда я пытался говорить, после самолечения прошли. Обретя голос, я успокоился. Выходило, что не все так страшно, как показалось вначале, и заболел я не от неведомого мистического воздействия, а по какой-то другой, поддающейся объяснению причине.

Решив проблему с пропавшим голосом, я вплотную взялся за княжну. Устроился рядом с ней на полатях, и начал сеанс. Однако мне тут же помешали.

— Ой, — воскликнул за спиной испуганный женский голос, — ты чего, бесстыдник, с девкой делаешь?

Я обернулся. Посередине комнаты стояла конопатая босоногая девчонка, в синим сарафане и осуждающе качала головой. Было ей на вид лет пятнадцать. Самый возраст бороться за высокую мораль и чистоту нравов.

— Ты кто, красавица? — спросил я, обрадовавшись хоть какой живой душе.

— Верка, — просто отрекомендовалась девочка и повторила вопрос. — Ты чего с девкой балуешь?

— Я не балую, а ее лечу, — ответил я, — она почему-то все и спит и никак не просыпается.

— А зачем руками лапаешь? — не удовлетворилась она моим ответом.

— Где ты видала, чтоб я ее лапал, я к ней даже не прикасаюсь, — оправдался я.

— Знаем мы вас, у вас у всех только одно на уме!

Девчонка была некрасивая, лопоухая с выгоревшими волосами и облупленным курносым носом, так что вряд ли пользовалась оглушительным успехом, и претензии к наглой половине человечества и «сексуальным домогательствам», были у нее, явно, надуманными.

— Ну ты, мать, слишком строга, лечить, не касаясь, не зазорно, — улыбнулся я.

— Я тебе не мать, — серьезно сказала девочка, — меня Веркой зовут!

— А где твои родители, Вера? — спросил я.

— Знамо где, сено ворошат.

— Понятно, когда они вернуться, ты конечно не знаешь?

— Почему не знаю? Как стемнеет, так и вернутся.

Кажется, у нее был на все готов простой, исчерпывающий ответ. Я хотел спросить, не знает ли она, как мы сюда, к ним попали, но не успел, спросила она:

— А тебя как зовут?

— Алексеем, — отрекомендовался я.

— Ишь ты, — непонятно чему удилась она. — Алексей — божий человек!

— Ну, это некоторое преувеличение, — скромно сказал я.

— Девку прикрой, срамно смотреть! — не обратив на мои слова внимания, приказала она.

Я посмотрел на Машу, у нее из-под рубахи были видны только ступни, и ничего непристойного даже по самым строгим деревенским правилам приличия в этом не было.

— Срамно, так не смотри, — посоветовал я Верке. — Ты чего это здесь раскомандовалась? Сбегала бы лучше за отцом, мне с ним поговорить нужно.

— Чего за ним бегать, сам, поди, придет. А девку лучше не тронь, а то бабке скажу!

— Так, — заинтересовался я, — откуда еще взялась бабка?

Кажется, первый раз за время нашего разговора девочка не сразу нашла ответ, пожала плечами, но ответила опять предельно точно:

— Откуда взялась, не скажу, я ее родителей не знаю, а пошла в лес.

— Хорошо, Вера, а теперь расскажи подробно, чья это изба, кто здесь живет, как называется ваше село, и как зовут вашего барина?

— А ты, что сам не знаешь? — подозрительно спросила девочка, решив, что я над ней насмехаюсь.

— Не знаю, я ведь тоже спал, как эта барышня, — кивнул я на Машу. — Проснулся, в избе никого, а потом ты пришла…

Девочка подумала и решила не отходить от принципа коротких прямых ответов.

— Бабкина изба, мы тут своим семейством живем по соседству. А село наше Страхилино. Слышал, поди?

Это название мне ничего не говорило, хотя я его вроде бы где-то слышал.

— Как барина зовут? — напомнил я.

— Не знаю, я барина отродясь не видела. А так думаю, что как-нибудь да зовут. То, поди, наш управляющий, Валентин Петрович знает.

— Хорошо, тогда расскажи про хозяйку, ну про эту бабку.

Вера задумалась, потерла шелушащийся нос и скорчила недоумевающую рожицу.

— А чего про нее рассказывать? Бабка как бабка, старая очень. Травами лечит и заговором.

— Выходит, бабка знахарка?

— Этого я не скажу, люди всякое болтают, а только она добрая.

— А что она в лесу делает и когда вернется? — перешел к более конкретной теме.

— Как что делает? Чего ей сейчас в лесу делать? Ягодам еще не срок, разве что земляника пошла. А грибы только летние. Вот к яблоневу спасу поди и грибы пойдут.

— Так зачем тогда бабка в лес пошла? — начал сердиться я.

— Траву собирает. Больше, вроде, нечего. Да, ты не думай, она вернется, как стемнеет.

— Будем надеяться, а ты, случаем, не знаешь, мы с барышней здесь давно живем?

— Как не знать, знаю. Уж, который день.

— Понятно, — сказал я, не рискуя уточнять время нашего пребывания. — А сейчас ты зачем пришла?

— Бабка велела посмотреть, как и что. Если, сказала, гости проснуться, то чтоб покормила.

— Тогда чего ты стоишь столбом, давай корми!

— Сначала девку прикрой, а то мне смотреть срамно, — опять вернулась она к старой теме.

— Хорошо, прикрою, — согласился я и набросил Маше на ноги одеяло. — Теперь ты довольна?

Девочка шмыгнула носом, кивнула и отправилась за едой.

Глава 18