Кукловод

Я опять рассказал в подробностях, то, что нам предстоит совершить этой ночью.

— Бросить бомбу? — переспросила она. — А что это такое?

Блаженны времена, в которые люди даже не знали, что такое бомба!

— Просто подлететь и опустить в трубу? — уточнила она.

— Да, — подтвердил я.

— А если меня кто-нибудь увидит?

— Мы это сделаем ночью, и кроме меня там никого не будет, — успокоил я девушку.

— Хорошо, когда мы едем? — тотчас загорелась она. — Я ему устрою, будет знать!

— Скоро, часа через два. Прощайся со своим поклонником, а я скажу Любе, чтобы она собиралась.

— Какой еще Любе? — удивилась она. — Ни о какой Любе ты не говорил!

— Я обещал дворовой девушке, ну, той о которой хлопотал перед Екатериной Романовной, взять ее с нами. Да ты ее видела, она такая, — я неопределенно провел рукой в воздухе.

— Понятно, — язвительно, усмехнулась княжна, — вот о ком ты говоришь! Никак я от тебя не ожидала, что после меня ты польстишься на грубую мужичку!

— Не придумывай, пожалуйста. Эта Люба портниха, она получила у Кологривовой вольную и боится, что ее отберут назад…

— Ты мне сам только что сказал, что любишь другую женщину! — возмутилась Маша. — А теперь начинаешь врать и выкручиваться!

— Правильно, я тебе сказал, что люблю свою жену, и тот человек, что ко мне приехал, сообщил мне, что она нашлась. Только и всего.

— Нет, ни о какой дворовой девке не может быть и речи! Выбирай, или она или я!

Я никак не думал, что камнем преткновения, может стать портниха, и предложил княжне самой с ней переговорить.

— Договорись с ней, чтобы она тебе помогала. В конце концов, я не смогу все время тебя одевать и раздевать! Это могут неправильно понять. Тот же Кологривов…, — добавил я убийственный с моей точки зрения аргумент.

Маша после взрыва эмоций, вняла увещеваниям и велела мне прислать к ней Любу. Я облегченно вздохнул и пошел уговаривать следующую упрямицу. Девушка сидела в девичьей в окружении подруг и что-то им заливала, скорее всего, хвасталась. Увидев меня, что-то негромко сказала, и подруги послушно ушли за печь. Мы остались вдвоем.

— Мне нужно с тобой поговорить, — незаметно вздохнув, сказал я. — Я сегодня уезжаю, но со мной еще поедет княжна Марья.

— Княжна поедет с тобой? — воскликнула портниха, и все повторилось в зеркальном отражении.

— Неужели тебе нравится эта ряженная кукла? — презрительно спросила девушка. — Я была о тебе лучшего мнения!

— При чем здесь, нравится — не нравится? У нас с ней общие дела и она поедет в любом случае. А вот тебе бы я посоветовал подумать ехать с нами или нет. Наше путешествие может оказаться опасным.

— Понятно! — обижено сказала она. — Сначала ты меня хитростью завлек, потом пообещал взять с собой, а как только добился своего, сразу в кусты!

Все было совершенно не так и, думаю, она это сама понимала, но не сказать не смогла.

— Я думаю, не о себе, а о тебе! — твердо сказал я.

— Кукла поедет в любом случае?

— В любом!

— Тогда и я с вами поеду, ей назло! Когда выезжаем?

Я сказал, к какому времени ей приготовиться и вышел из девичьей, сопровождаемый такими любопытными взглядами, что они даже жгли спину.

Теперь оставалось уговорить только влюбленного Кологривова. Он был пока слишком слаб, для ратных подвигов и брать его с нами я не хотел ни в коем случае. Конечно, Петруша взвился и начал доказывать, что мы без него не обойдемся. На него пришлось давить долгом перед любезным отечеством.

Короче говоря, все кончилось благополучно и после долгих прощаний, мы наконец выехали. До Сосновки, по словам Ивана, было совсем недалеко, верст пять. По хорошему снежному накату, полчаса езды. Хлопоты, переговоры и споры, помогли мне отвлечься от предстоящей опасности. Врать не буду, я этого князя Урусова боялся примерно так же, как люди боятся радиации. Вроде бы ничего не видно, но все время чувствуешь, смертельную опасность.

В кибитке вполне могло поместиться четверо пассажиров, так что мы втроем особо не теснились. Девушки, вопреки моим опасениям, быстро поладили и говорили на самую важную женскую тему, о модах и нарядах. Я пристроился на переднем сидении. Закрыл глаза и думал о предстоящей встрече с женой.

Потерял я ее по своему биологическому времени год назад, а по «местному» все тринадцать. Получалось, что теперь мы с ней стали ровесниками. Я даже не мог представить, какой она теперь стала. А то, что Аля сильно изменилась, можно было не сомневаться. Ей, как я догадывался, досталось от жизни не меньше чем мне, а возможно и больше.

После того как мы с ней обвенчались, нам не удалось вместе прожить и месяца. По непонятной в первый момент причине, ее по приказу императора Павла арестовали и увезли из имения, где мы тогда гостили, в Санкт-Петербург. Я попытался узнать у влиятельных и осведомленных людей, как простая крестьянская девушка могла так разгневать царя. В конце концов, мне удалось построить завиральную гипотезу, что она чуть ли не претендентка на Русский престол.