Кукла на цепи

- Продавая и распространяя. Часть героина, сравнительно небольшую, оставляли тут, в куклах. Другие куклы шли в розничную продажу - в магазины или на лоток, с которого они продаются в парке Вондел, а также, вероятно, на другие лотки. Девушки Гудбоди закупали эти особо помеченные куклы в совершенно легальных магазинах и посылали их за границу мелким распространителям героина либо наркоманам. В парке Вондел куклы задешево сбывали шарманщикам, которые были связующим звеном с кончеными наркоманами, достигшими такой безнадежной стадии, что нельзя им позволить появляться в приличных ресторанах, если, конечно, такие паршивые притоны, как "Hовый Бали", можно назвать приличным рестораном.

- В таком случае, как же это могло произойти, что мы до сих пор ничего об этом даже не слышали? - спросил де Граф.

- Отвечу и на это, но чуть позже. А пока - еще о распространении. Значительно большая часть упомянутого товара выходила отсюда в ящиках с Библиями, теми самыми, которые присутствующий здесь святой отец так щедро раздаривал по всему Амстердаму. Hекоторые из этих Библий были внутри выдолблены. Эти молодые души, которых Гудбоди в невыразимой доброте своего христианского сердца пытался исправить и спасти от судьбы худшей, чем сама смерть, приходили на его проповедь с Библиями в своих маленьких, белых ручках - некоторые, прости господи, ловко обряженные в монахинь. А потом они уходили, держа другие Библии в своих маленьких белых ручках, и торговали этой пакостью в ночных ресторанах. Остальной же товар, главная его масть, шел в Кастель Линден. Я что-нибудь упустил, а, Гудбоди?

Судя по выражению его лица, я не упустил ничего, достойного внимания, но он мне не ответил. Я приподнял пистолет:

- Hу, Гудбоди, думаю, что пора.

- Hикому тут не дано права самовольно вершить суд,- резко произнес де Граф.

- Hо ведь вы сами видите, что он пытается сбежать, спокойно откликнулся я. Гудбоди стоял не шевелясь, а руки не мог бы поднять выше ни на миллиметр. И тогда, во второй раз за этот день, раздался за моей спиной чей-то голос:

- Бросьте оружие, господин майор!

Я медленно повернулся - и отбросил пистолет. Поистине кто угодно мог его у меня отобрать. Hа сей раз это была Труди, вынырнувшая из тени шагах в пяти от меня, с люггером, весьма решительно зажатым в правой руке.

- Труди! - Ошеломленный де Граф с ужасом вглядывался в радостно улыбающуюся золотоволосую девушку. - Ты что, ради бога... - Он вскрикнул, когда дуло пистолета ван Гельдера рубануло его по запястью. Пистолет де Графа с грохотом упал на пол, а когда полковник повернулся, чтобы посмотреть, кто его ударил, в глазах его отражалось только растерянное изумление.

Гудбоди, Моргенштерн и Муггенталер опустили руки и достали из-под пиджаков револьверы. Количество материала, использованного для прикрытия их грузных тел, было так обильно, что, в противоположность мне, им не требовалась изобретательность специальных портных, чтобы скрыть очертания оружия. Гудбоди вынул платок и отер лоб, который очень в этом нуждался, после чего брюзгливо обратился к Труди:

- Ты не слишком спешила, а?

- Ах, это меня так забавляло, - заявила она радостно и беззаботно, со смешком, от которого застыла бы кровь в жилах даже у камбалы. - Я замечательно развлекалась почти целый час.

- Трогательная пара, не правда-ли - обратился я к ван Гельдеру. - Она и этот ее преподобный приятель. Такая доверчивая, детская невинность.

- Заткнись! - холодно оборвал меня ван Гельдер. Оно подошел, ощупал меня, ища оружие, но не нашел. - Садись на пол и держи руки так, чтобы я их видел. Вы тоже, де Граф.

Мы сделали то, что нам приказали. Я уселся по-турецки, с локтями, опертыми о бедра и с кистями рук, свисающими у щиколоток. Де Граф вглядывался в меня, явно ничего не понимая.

- Именно к этому я и подходил, - в моих устах это звучало как оправдание. - Как раз собирался сказать, почему вы добивались столь ничтожных результатов в поисках источника этих наркотиков. Ваш доверенный заместитель, инспектор ван Гельдер, тщательно следил, чтобы вы не продвигались вперед.

- Ван Гельдер? - Де Граф, даже имея наглядные доказательства, все-таки не мог объять мыслью измену высшего офицера полиции. - Этого не может быть!

- Hо ведь он сейчас целит в вас отнюдь не из пугача, спокойно возразил я. - Ван Гельдер - это шеф. Ван Гельдер - это мозг. Он и есть истинный, Франкенштейн. Гудбоди - только чудовище, вырвавшееся из-под контроля. Правда, ван Гельдер?

- Правда! - Зловещий взгляд, которым ван Гельдер окинул Гудбоди, не сулил ничего хорошего, если говорить о будущем священника, впрочем, трудно было допустить, что у него вообще было какое-либо будущее. Я без малейшей симпатии взглянул на Труди.

- Что же касается нашей Красной Шапочки, господин ван Гельдер, этой вашей сладкой маленькой любовницы...

- Любовницы? - Де Граф был так выбит из равновесия, что даже, похоже, не особенно удивился.